Память буксовала, но интуиция подсказывала — было что-то еще.
— С пробуждением! — гаркнули рядом.
Вообще-то, просто сказали, но для раскалывающейся головы Пашкин голос прозвучал, как раскаты грома.
— Заткнись, — простонала я, открывая глаза.
— У-у-у… Может, кофейку, куколка?
Это уже не Пашка, а его друг Митя. Он всех девушек зовет куколками, ему так проще. По профессии он стилист-универсал, и клиенткам нравится становиться куколками в его умелых руках. Митя манерный, но совсем чуть-чуть, это не раздражает и бросается в глаза только на фоне брутального Паши. В обычной жизни я навряд ли распознала бы в Мите гея: обычный парень, брюнет с модной стрижкой и нарочитой небритостью, одет модно, но вполне по-мужски.
— Яду! — пробурчала я. — И тишины.
— Яна, увольнение — это не повод… — начал было Пашка, но осекся.
Видимо, заметил, как я серею на глазах.
— К-какое увольнение? — пролепетала я.
— Мля! — Он закатил глаза. — Ты ничего не помнишь?
Как назло, именно в этот момент я увидела перед собой перекошенную физиономию Абрамовой и услышала ее «Уволена!» снова, как вживую.
— Ик! — Я села. Только приступа икоты и не хватало. — Ик!
Митя метнулся за водой, Пашка поступил проще: подошел и врезал по спине между лопаток.
— А-а-а! — заорала я.
— А-а-а! — вторил мне Митя.
Его напугал мой вопль, и он уронил чашку с водой. Чашка разбилась, осколки брызнули в разные стороны.
— Цыц! — грохнул Пашка. — Митя, стой на месте! Яна, заткнись, иначе я тебя сам придушу!
Я обиделась, но потом решила, что зря. Пашка не обязан со мной возиться. Я прикрываю его на работе, он меня консультирует — все по-честному. Может, у них с Митей планы были на выходные, а тут я — нечто пьяное, невразумительное, да еще женского полу. К тому же, мы больше не работаем вместе. На кой ляд ему сокровище, оккупировавшее диван?
Пока Пашка бегал за совком и веником, я мрачно спросила у Мити:
— Платье мое где?
— Постирал, — ответил он и моргнул. — Оно еще не высохло.
Охренеть! И что я надену?
— Яна, где ты его покупала? На рынке «Садовод»?
О, началось… У Мити пунктик, он хочет, чтобы все вокруг выглядели стильно и красиво. Я редко с ним пересекаюсь, но каждый раз он так и норовит втянуть меня в свою секту.
— Яна, ты себя не любишь…
Да-да, плавали знаем. У меня заниженная самооценка, я не слежу за собой, а могла бы стать самой обаятельной и привлекательной… Надоело! Мне нравятся джинсы и футболки, а слипоны и дезерты — лучшая в мире обувь. Вчера вырядилась в платье и босоножки, а толку? Уволили!
Босоножки ни в чем, конечно, не виноваты. Виноват мой язык без костей.
— Яна, ты меня слушаешь? — немного обиженно спросил Митя.
— Нет, — ответили мы с Пашкой хором.
Он уже подмел осколки и собирал их на совок.
— Футболку дайте, — попросила я. — Не в одеяле же мне кофе пить.
— Можешь и без, — заржал Пашка, но полез в шкаф и выдал мне чистую футболку.
Митя намек понял и ушел варить кофе, а Пашка выбросил осколки и вернулся в комнату. Я складывала одеяло.
— Брось, я потом уберу, — сказал он. — Сядь. Тебе как, полегче?
Я кивнула и послушно села рядом с ним на диван.
— Паш, ты прости… Спасибо, что не бросил.
— Дура ты, Янка. Что теперь делать будешь?
Я пожала плечами, помотала головой и выдохнула:
— Не знаю. В голове пусто. Наверное, новую работу искать.
— А конкурс?
— Будут еще конкурсы…
Мы оба замолчали. Ежу понятно, такой шанс в будущем, может, и не представится.
Если вкратце, то наша игровая студия принадлежит крупному холдингу. Кстати, это еще одна причина, из-за которой мне не хочется терять работу. В холдинг входят компании, где разрабатываются игры разных жанров, а мои душа, сердце и даже печень отданы ролевым, они же RPG. Работать всегда надо с лучшими, и начинать с нуля в другой компании… можно, но, откровенно говоря, не хочется. И если бы я еще чего-то добилась на прежнем месте! Тестировщиком начала, тестировщиком и ухожу. А еще конкурс…
Осенью холдинг проводит конкурс для молодых сотрудников: свежие идеи, свежая кровь. Победители получают грант на разработку собственной игры. Но участвовать могут только сотрудники холдинга!
Грубо говоря, мое увольнение — это не просто шаг назад. Это откат на нулевую позицию. И винить некого, сама виновата.
— Паш, я ее хоть не побила? — уныло спросила я.
— Кого?
— Абрамову.
— Ты не помнишь?
— Блин! Помнила, не спрашивала бы.
— А что помнишь?
— «Кольцова, ты уволена». Дальше тьма.
— А-а-а… Ну, ты еще ее трахухолью обозвала. Потом я тебя унес.
— Спасибо! — Я поблагодарила Пашу еще раз. — Лучше бы ты меня прямо из бара унес…
Он хмыкнул.
— Я не в упрек! — спохватилась я. — Просто… все это так…
— Не вовремя? — подсказал он.
— По-глупому…
— Это да. — Он согласно кивнул. — Не ожидал, что тебе так крышу сорвет.
— Кофе готов! — крикнул Митя из кухни.
— Ян, может, попробуешь с Абрамовой поговорить?
— С Абрамовой? Ха-ха! Очень смешно.
— Ты выпила… Ну, извинись, покайся. Мало ли что со злости можно ляпнуть.
— Остывает! — возмущенно произнес Митя, появившись на пороге комнаты. — Или сюда подать?
— Не надо, мы идем, — ответил за обоих Пашка.
Кухня у ребят уютная — светлая, просторная, с большим окном и мягким диваном. Я устроилась в углу, поджав ноги, и пила крепкий сладкий кофе.
Пашка и Митя тоже молчали, не мешая мне приходить в себя.
— Ты прав, — сказала наконец я и поставила на стол пустую чашку. — Надо извиниться. Я свечку не держала, чтобы такими обвинениями кидаться, мало ли что мне кажется. Может, Витька — гений, и он на своем месте. В любом случае, надо извиниться.
— Разумно, — согласился Пашка. — Хочешь, пойду с тобой?
— Еще чего!
Честно говоря, не ожидала я от него такого участия. Так ведут себя друзья. Но разве мы дружим?
— Я не ждал бы до понедельника. — Пашка задумчиво посмотрел в окно. — В понедельник тебя на входе будет ждать приказ об увольнении, и отменить его будет проблематично.
