— А, ну, брысь отсюда, малявки. — Гордо проговорил Лекс, но несколько смазал свой бенефис перед «булкой», поскользнувшись на жвачке, которую второй парнишка предусмотрительно выплюнул прямо ему под ноги.
— … — Лекс сидел на траве, мрачно созерцая гогочущих подростков, и на ум приходила только одна фраза из знаменитого кинофильма: «далее следуют непереводимые восклицания…». Хотя, если бы не трава, самортизировавшая его падение, то вполне возможно, что к ситуации подошла бы и цитата из другого фильма тех же советских лет: «поскользнулся. Упал. Очнулся — гипс». Но, к счастью, обошлось. Алексей резко поднялся, окинув хулиганов фирменным льдистым взглядом, в котором ясно читалась будущая расправа и жажда мести. Удивительно, но их — как ветром сдуло, и неожиданно Лекс понял, что остался практически наедине с девушкой, которая по-прежнему не двигалась, не сводя с него огромных, золотисто-медовых глаз, странным образом напомнивших молодому человеку глаза уссурийского тигра в одном из зоопарков Москвы. Тогда еще маленький мальчик, Леша, долго стоял, как завороженный перед клеткой, поражаясь тому магнетизму, которым обладал тигр. В его взгляде, как и в глазах этой незнакомки, читалась настороженность, изредка вспыхивали и гасли искорки смеха, а где-то глубоко внутри затаилось презрение пополам со страхом. Чего она боится? От кого бежит или прячется? Может, как и он — Лекс — от самой себя?.. Ох, довольно этого психологического бреда! Давно пора зарубить себе на носу, что он переоценивает девушек, глубину их душ — то, что он считает океаном, в итоге оказывается в лучшем случае мелкой лужицей. А уж о внутреннем мире прекрасной половины человечества не стоит и заикаться — они и слов таких мудреных не знают, а он… Психологию тут развел, смотри ты. Ну кто она, эта «булка»? Самая обыкновенная девчонка, которых миллиарды ходят по планете, и отличаются друг от друга лишь цветом губной помады да длиной мини-юбки…
***
Во всех мало-мальски приличных любовных романах последовала бы строчка: «и смотрели они друг на друга целую вечность, не в силах оторвать взгляда…», но реальность отличается от книг, как уголь от бриллиантов. Поэтому буквально на второй секунде девушка фыркнула и отвернулась, вздернув носик. Алексей понял, что ему на шею свалилась жутко обозленная булка, не просто не павшая жертвой его чар, но и демонстративно игнорирующая его персону. Конечно, сей факт был достоин уважения, как и сама оригинальная девчонка, но почему-то Лекс почувствовал лишь раздражение, накатившее волной.
«Ха! Да как она смеет! Не замечать тебя — ангела во плоти!» — Тут же принялся издеваться внутренний голос, подливая масло в огонь. — «Ты же — само совершенство! Ты — неотразим! Потому что тебя даже зеркало не отражает!»
— Заткни… — Вслух начал Лекс, но в ужасе прикусил язык. Девушка с подозрением покосилась на него — немудрено, он и сам все чаще считал, что пора обратиться к психиатру, но так как пока не бросался на людей, все откладывал…
— Простите, я ничего не говорила. — Немного хрипло бросила «булка», морщась, будто разжевывая гнилую сливу. Алексей почувствовал, как щеки заливает предательский румянец — что там, он готов был сам себе надавать пощечин. У девушки, судя по всему, феноменальный слух, и… Черт, оригинально начал разговор! Как говорится — самое главное, это расположить к себе собеседника… В эту минуту Лекс был готов отдать все свое состояние, машину, и даже одежду, что находилась на нем — за возможность повернуть время вспять. Но машина времени — непозволительная роскошь даже для удачливого бизнесмена Москвы, поэтому приходилось рассчитывать только на собственные силы и хорошо подвешенный язык, чтобы исправить положение, которое вполне можно было назвать критическим.
— Кто вы, прекрасная незнакомка? — Лекс обратился к унизительной лести, шитой белыми нитками, но даже слова, сдобренные таким сладким сиропом, не возымели желанного результата.
— Я? — Переспросила девушка, пожимая плечами. — Бракованная продукция хлебо-комбината. А что, не заметно? — Лекс подавился нервным смешком как раз в тот момент, когда губы собеседницы сложились в легкое подобие улыбки. Значило ли это, что он прощен?
— Жаль, что мне не выдали костюма горячего пирожка. Мы могли бы скооперироваться, и организовать собственное дело. — Девушку передернуло.
— Благодарю покорно. С меня хватило этого отвратительного костюма булки. Больше я не продамся в рабство под угрозой расстрела.
— Рабство? — С неподдельным изумлением переспросил Алексей. В глазах незнакомки отчетливо мелькнул страх.
— Ну… Как это у вас называется… Работа за еду… — Промямлила она. — Кстати, меня Мэллин зовут.
— Как? Я не расслышал? — Лекс чувствовал себя дурачком, сбежавшим из больницы для глухих, но ничего не мог собой поделать. Незнакомка интриговала все больше, правда изъяснялась непонятно…
— Милена. — Громко и четко проговорила девушка, вонзив ногти в ладонь. Она снова едва не села в лужу, хорошо хоть эта… особь мужского пола смотрит на нее открыв рот, ну чисто как теленок, и не замечает «ляпов», которые она допускает один за другим. Кстати о телятах… а может этот симпатяга — ее пропуск «в рай»? Ведь она, как говорят в этом странном мире — бомж. Мэллин помнила, что именно это слово орал толстый мужчина, когда она взяла одну, всего одну теплую, вкусно пахнущую буханку хлеба, чтобы утолить голод. Она же не знала, что в этом мире все совсем не так, как в ее мире Робийра. У них еда лежала на открытых прилавках, и любой человек, проголодавшись, мог взять то, что ему захотелось бы. Она не виновата, что эти придурковатые шаманы, отправляя ее в чужой мир, не удосужились наделить ее деньгами — хрустящими разноцветными бумажками, на которых нарисованы какие-то картинки. Ух, мамочка им бы головы с плеч-то поснимала, вот только нельзя — кто ж ее обратно вернет, если что-то пойдет не так? Но нет, не к лицу наследной принцессе пасовать перед трудностями. Тем более, что все-таки их миры очень похожи, и про «деньги» Мэллин даже читала в учебниках по истории. Правда, забыла уже все — давно это было, несколько лет назад, а после экзамена она учебник-то и не открывала, незачем ей было… Эх, как говорится, знала бы, где падала — соломки подстелила. Но ни к чему горевать над пролитым молоком — так поговаривала ее мамочка, и Мэллин всегда была полностью согласна с ней. Нет денег? Заработаем! — Вмиг решила девушка, и бойко предложила свои услуги «хозяину» прилавка. Она не знала, что он уже довольно долго наблюдал за ней, пока Мэллин слонялась вокруг магазина, с надутым лицом, вызывая у него стойкие ассоциации с… булочкой. Вот так, словно по мановению волшебной палочки, у девушки появилась работа, да и плотный завтрак, состоящий, правда, в основном из хлебобулочных изделий, но это уже было неважно — главное, что Мэллин отдохнула, наелась, немного освоилась, и была готова приступить к покорению столицы с непонятным названием, которое она постоянно забывала, да и всего мира Земли в целом! А родная Робийра была далеко среди других миров Вселенной.
Глава 2
Рассказ о далеком прошлом Робийры — того мира, откуда Мэллин родом…
Робийра… Один из далеких миров, сотрясаемый войнами и кровопролитиями. Вражда разгорелась между двумя кланами: «Роби» и «Ийры».
