Глава 1
Пиво и торт - вот с чем у нормальных людей ассоциируется Прага. Но кто сказал, что я – нормальная? Этот прекрасный, старинный город вызывал у меня зевоту. Ведь опекуны высказали свое веское слово, и заперли нас с младшей сестрой в Карлов университет сразу после окончания школы. Я в пятый раз зевнула, изящно прикрыв рот ладошкой, как в исторических фильмах, и пустым взглядом уставилась сквозь древнего, как сам университет, преподавателя, что вещал нам прописные истины, стоя у исписанной мелом доски. Некстати мне вспомнился перл, высказанный Томашом, в первую неделю моего пребывания в этом чудном заведении:
- Почему, когда я поступал, мне никто не сообщил, что на филологическом надо так много читать?
- Потому что это было написано на дверях приемной комиссии. Ты просто не прочитал…, - кажется, Томаш цитировал какой-то известный сериал, который, как обычно, прошел мимо меня. Но посмеялись мы с одногруппницами тогда знатно. Томаш, он вообще, такой веселый, с ним не соскучишься…
Правда, я так и не смогла ответить на его вопрос, какого лешего меня понесло на социальные науки, тем более на экономическое отделение, если я ненавижу экономику до зубовного скрежета. Нет, не могу сказать, что я плохо учусь, или у меня возникли проблемы с поступлением, во время сдачи экзаменов. Я – твердая троечница. Во многом благодаря зеленым бумажкам с изображениями президента, которые мои опекуны щедро суют преподавателям, что не пали жертвой моих огромных, на первый взгляд таких наивных серых глаз.
«Ты же сиротка, бедная девочка…» - жалостливо щебетали мои будущие наставники точных и гуманитарных наук, с открытой душой и карманом принимая взятки и ставя зачеты автоматом. А на экзаменах тайком подсовывали листики с ответами. Уж переписывать я умею отлично, что там сказать… в общем, я поступила на экономический, хотя сейчас жалею. Лучше бы надавила на жалость и на журналиста пошла… там хоть повеселее было бы. Да и потом, можно на войну отправиться! Стать военным корреспондентом, прославиться…
«Посмертно, что ли, прославиться?» - Резко оборвала меня тогда Мария, мамина старшая сестра, всегда напоминавшая мне в общении строевого сержанта.
«Никакой войны, у вас, девочки, еще все впереди!» - Поддержал ее муж, которого я про себя прозвала «рохля». Мария ощутимо толкнула мужа в бок и сделала большие глаза, будто он сморозил какую-то глупость. «Ш-ш-ш, не пугай мне тут детей своими страшными сказками!» - Синтия, моя младшая сестренка, белокурый ангел во плоти, недавно отпраздновавшая свое шестнадцатилетие, хихикнула: «я уже не ребенок!». Я только улыбнулась ей в ответ – мне вчера стукнуло семнадцать, и я уж точно не считала себя ребенком. Я была готова к подвигам, закончив школу, поступить в университет! Ведь теперь мир должен быть у наших с сестрой ног – мы молоды, красивы, осталось продержаться всего два года, пока Синтия станет совершеннолетней, и мы бросим учебу, заживем так, как давно хотели. Без указок всяких там опекунов! Я рвалась к свободе, но понимала, что пока я и Синтия живем за счет четы Новак. Поэтому перестала выпендриваться и согласилась на Карлов университет и на экономические науки.
- Эй, Тьяна, идешь сегодня вечером на тусу? – Томаш возник из хитросплетений коридора, как по волшебству. Я закатила глаза, не подавая вида, что рада видеть старого друга. Мы с ним с первого курса вместе, грызем гранит науки! А еще иногда танцуем на дискотеках, зависаем в гостях у его многочисленной родни. Реально, у Томаша больше десятка двоюродных и троюродных братьев и сестер разных возрастов, и некоторые из них тоже учатся в нашем древнем, как моя жизнь, универе. Поэтому мы быстро нашли с ними общий язык. Каждый год кто-то из его родни клятвенно обещал провести нас с Томашем в святая – святых, на вечеринку пятикурсников. Но что-то постоянно мешало им выполнить это обещание. То кто-то экстренно, как назло, заболевал, то просто игнорировали наши «толстые намеки». Но в эту пятницу обязательно все получится! Все карты в наших с Томашем руках – старший двоюродный брат, которого в семье величают не иначе как «оторви и выбрось» уже скинул моему другу смс с «явками и паролями» - адресом шикарного двухэтажного особняка, где намечалось мероприятие. Проводил вечеринку один из «мажорчиков», как называл Томаш парней из компании своего брата. Я улыбнулась, вспоминая, как Томаш взахлеб рассказывал про то, как родители «мажорчика» уехали на неделю, и они могут тусить всю ночь. Я предвкушала веселье, и мысленно примеряла наряды. Выбирала прическу и макияж, когда злобный голос препода ворвался в мои розовые мечты:
- Тьяна Альстеир, повторите мой вопрос!
- Э-э…, - я нехотя встала и вышла из-за парты, пытаясь собрать мысли в кучу и сообразить ответ, который не принесет мне двойку по экзамену. Причем автоматом. Преподаватель вел у нас первый год, и слыл ужасным противником взяток, поэтому я слегка побаивалась его принципиального метода обучения. И старалась не пропускать все лекции подряд. Только через одну. Я хихикнула про себя.
- Вам очень весело, Альстеир?! – кажется, шутки закончились. Седовласый мужчина «за пятьдесят» начал медленно закипать от гнева. А я, прошу заметить, еще не успела и рта открыть!
- Нет, извините. Это нервный тик, – брякнула я и вся аудитория грохнула от смеха. Чем я думала, когда говорила? Явно тем местом, откуда ноги растут. Преподаватель, казалось, еще больше поседел от гнева. И тут меня понесло.
- Я, когда нервничаю, всегда улыбаюсь. Только одной стороной лица.
- Я так понимаю, той, что повернута ко мне? – холодно уточнил преподаватель и аудитория затаила дух, предвкушая дальнейшую потеху.
- Как вы догадались? – я решила воспользоваться своим коронным оружием, и захлопала неправдоподобно длинными ресницами. Спасибо новинке от Мэйбелин. Действительно, она творит чудеса, не хуже, чем волшебная палочка. Но, к сожалению, на преподавателя она не сработала.
- А я - ясновидящий, – мрачно сообщил мне мой мучитель. – Наш диалог мы продолжим у руководства университета. Вам все ясно, Альстеир?
- Ага, – я вздохнула, понимая, что допрыгалась. Что теперь скажут мои опекуны? Неужели действительно выгонят из университета? А может, это к лучшему? Синтии скоро исполнится восемнадцать, она учится в одном университете со мной, только на специальности «политология» и бесконечно обожает учебу, в отличие от халявщицы – меня. По ней это ударит… хотя я, если честно, ощущала лишь облегчение, находясь на грани «вылета», садясь за свою парту, и игнорируя огромные глаза, которые мне строил Томаш. И все-таки мое настроение сейчас было на нуле. Но не из-за того, что меня могут исключить. Нет. Просто я боялась, что Синтия, полностью погрузившись в учебу, попросту не захочет поддерживать наши детские мечты, и мы перестанем быть командой. Да, ведь мы с детства были друг у друга. Мы – команда, и неважно, кто и что накуролесит. Паршивая овца без роду и племени. А Синтия пойдет по жизни своей дорогой. Дорогой хорошей девочки…
