– Если завтра война,Если завтра в поход,Будь сегодня к походу готов!
На нее с изумлением и страхом смотрели четыре глаза.
– Да! – зачем-то объявила Женька и закончила припев песни из популярного фильма: – Весь советский народ за свободную Родину встанет! Поняли?
Девчонки дружно кивнули.
– А ваш папа вернется героем. Скоро. Совсем скоро. Поняли?
Снова кивок.
Ночью была воздушная тревога!
Утром по радио передали, что доблестные советские зенитчики одержали победу, возле станции Дибуны был сбит один вражеский бомбардировщик, остальные испугались и удрали. А над Кронштадтом и вовсе сбили четыре самолета врага. Дети кричали ура!
Станислав Павлович показал Жене с Юркой Дибуны и Кронштадт на большой карте, которая висела у него в комнате. Юрка попытался объяснить что-то про проклятый юнкерс, но Жене все равно, главное, что его сбили. Правда, было немного страшно, ведь эти Дибуны совсем рядом с Ленинградом, не дальше, чем место, где Титовы снимали дачу.
Утром прилетел папа, сходил на свой завод и пришел домой, чтобы собраться, их переводили на казарменное положение.
Бабушка тревожно поинтересовалась:
– Лев, ты думаешь это надолго?
Обычно называла его Левушкой, а тут полным именем. Женьке стало не по себе. Какая-то эта война не такая, как в кино…
Папа сказал, что надолго и что ошибка горсовета, что город не готовят к длительной обороне.
Мама возразила, что папа пессимист, таким был всегда, что товарищ Сталин на посту, обо всем знает и в случае необходимости пришлет Ленинграду помощь! А еще что немцев очень скоро погонят до самого их Берлина и даже до Ла-Манша. И добавила, чтобы Женя не вздумала нигде повторить папины слова, а ее слова повторять можно и даже нужно. Слова не про папу, а про немцев и Ла-Манш. Чтобы победить, особенно такого страшного и коварного врага, надо в победу верить.
Женя спросила, неужели папа не верит в победу? Папа ответил, что, конечно, верит, просто знает, что она не будет скорой.
– Еще двух дней хватит?
Папа вздохнул:
– Боюсь, двух лет будет мало.
Двух лет?! Финская длилась одну зиму, и то казалось, что вечно. А если финны начнут обстреливать Ленинград? Бабушка рассказывала, как это страшно – артиллерийская бомбежка.
Женя поинтересовалась у Станислава Павловича, где этот Ла-Манш. Тот объяснил, что пролив Ла-Манш между Европой и Англией, и показал на карте. А потом показал им с Юркой Ленинград. Друзья ужаснулись: это же так далеко! Юрка тут же заверил, что советские танкисты со всем справятся, Красная Армия победит и обязательно сбросит немцев в Ла-Манш! Он мечтал стать танкистом и считал, что это лучший род войск, презирая остальные. Ну, разве что авиацию признавал… немного…
Юрка принес линейку и измерил расстояние от Ленинграда до Кале, посчитал в уме, нахмурился, но тут же перемерил – от Бреста до этого самого Кале. Все правильно, нужно же от советской границы. По растерянности на его лице было понятно, что снова получилась внушительная цифра, но, чуть подумав, Юрка бодро сообщил:
– Полторы тысячи километров. При средней скорости танка… пусть пятьдесят километров в час – нужно всего-то тридцать часов! Да, двое суток!
Станислав Павлович возражать не стал, только сокрушенно покачал головой и ушел в кухню ставить чайник.
Юрка и сам понимал, что перегиб, а потому чуть смущенно пояснил Женьке:
– Даже если не по прямой, не по шоссе и не на максимальной скорости… все равно быстро погонят.
Но Женя подумала, что папа прав, это может продлиться долго. Если финнов отодвигали от Ленинграда всю зиму, то немцев придется двигать куда дальше…
Финляндия объявила Советскому Союзу войну! Вот глупые, неужели прошлая война их ничему так и не научила? Ведь побьет же их Красная Армия и погонит до самых их Хельсинки. Станислав Павлович что-то говорил об угрозе для Ленинграда с севера.
