При взгляде снизу мужчина показался гигантом, атлетически сложенным, невероятно сильным, в мятой футболке и полинявших, лопающихся по швам джинсах.
Он сперва смерил Ану долгим, недовольным и, безусловно, недоверчивым взглядом, а потом обратился к дочери:
— Джессика, я же тебе велел не уходить со двора!
— Велел, — виновато улыбнулась девочка. — А мы с Дэзи услышали, как Ана поет, а когда посмотрели, у нее на руке была бабочка. И она нам позволила подойти. Видишь, у нее есть кот! А у ее кузена есть лошади, а у кузины кошка и собака…
Отец, явно привыкший к безумолчной болтовне, ждал, пока она закончит.
— Если я прошу не уходить со двора, а потом тебя там не вижу, то, естественно, беспокоюсь.
Внятное объяснение, тон спокойный и ровный. Нельзя не уважать человека, который не повышает голос, не предъявляет ультиматумов за непослушание. Ана почувствовала себя виноватой не меньше Джессики.
— Прости, пап, — пробормотала девочка, выпятив губки.
— Это я должна просить прощения, мистер Сойер. — Ана встала, положив руку на плечо Джесси. В конце концов, дело, кажется, общее. — Позвала вашу дочку, с большим удовольствием с ней разговаривала… Даже не подумала, что вы ее потеряете.
Он помолчал, просто глядя на Ану глазами цвета чистой воды, пока ей не захотелось зажмуриться. Когда вновь перевел взгляд на Джесси, она осознала, что может дышать.
— Дэзи надо покормить.
— Хорошо. — Джесси схватила недовольную собачку на руки, оглянулась на отца, отвесившего легкий поклон.
— Спасибо, миссис…
— Мисс, — поправила Ана. — Мисс Донован. Анастасия Донован.
— Очень рад познакомиться с вами, мисс Донован.
— Очень рада с тобой познакомиться, Ана, — подхватила Джесси, бессмысленно напевая и посылая ей заговорщицкий взгляд. — Можно еще зайти?
— Надеюсь на скорую встречу.
Пятясь в розовые кусты, Джесси сверкнула солнечной улыбкой.
— Пап, я тебя совсем не хотела пугать. Честно.
Мистер Сойер наклонился, чмокнул дочь в нос.
— Невозможный ребенок.
Сквозь отчаяние слышалась истинная любовь.
Джесси с хохотом понеслась через двор, удерживая ерзавшую в руках собачонку. Как только на Ану снова взглянули прозрачные голубые глаза, улыбка на ее губах угасла.
— Прелестная девочка, — пробормотала она, удивляясь необходимости вытереть вспотевшие ладони об шорты. — Простите, мне следовало убедиться, что вам известно, где она, но, надеюсь, вы позволите Джесси заходить ко мне.
— Вы ни в чем не виноваты, — ответил мужчина холодно — не дружелюбно, но и не враждебно. У Аны возникло неприятное ощущение, что ее оценивают от макушки до подошв кроссовок, запачканных травой. — Джесси по натуре любопытная и открытая. Иногда даже слишком. Ей и в голову не приходит, что на свете есть люди, готовые воспользоваться ее доверчивостью в своих собственных целях.
Ана с такой же холодностью кивнула:
— Понятно, мистер Сойер. Хотя могу заверить, что я редко съедаю за завтраком маленьких девочек.
Он на миг скривил губы в улыбке, которая стерла с лица резкость, сменившуюся убийственной привлекательностью.
— Вы определенно не отвечаете моему представлению о людоедке, мисс Донован. Моя очередь извиниться за грубость. Я сильно испугался за Джесси. Не успел даже распаковать багаж, как она потерялась.
Не за что извиняться. — Ана выдавила осторожную улыбку, глядя мимо мистера Сойера на соседний двухэтажный дом с широкими окнами и закругленной террасой. Вполне довольная уединением, она все-таки радовалось, что оно не вечно. Очень приятно видеть рядом ребенка, особенно такого очаровательного, как Джесси. — Надеюсь, вы ей позволите ко мне заглядывать.
— Я часто сомневаюсь, нуждается ли она хоть в каком-нибудь позволении. — Новый сосед дотронулся пальцем до крошечной розы. — Если не возвести тут стену высотой в десять футов, непременно пролезет. По крайней мере, теперь я буду знать, куда дочка подевалась. Не бойтесь ее выдворить, если явится без приглашения. — Он сунул руки в карманы. — Пожалуй, пойду посмотрю, не скормлен ли наш обед Дэзи.
— Мистер Сойер! — окликнула Ана, и сосед оглянулся. — Желаю, чтобы вам понравилось в Монтерее.
— Спасибо. — Мистер Сойер прошел по лужайке большими шагами, поднялся на террасу и скрылся в доме.
Ана еще постояла немного. Даже не вспомнишь, когда здешний воздух был насыщен такой энергией. Она с глубоким долгим вздохом принялась собирать садовые инструменты, в то время как кот Квигли путался под ногами.
И уж точно не вспомнишь, когда у нее в последний раз под мужским взглядом потели ладони.
И не помнится, когда на нее в последний раз так смотрели. Одновременно оглядывая, заглядывая внутрь и видя насквозь. Чистый трюк, заключила она, направляясь с инструментами к оранжерее.
Любопытная парочка — отец и дочка. Сквозь сверкающую стеклянную стену оранжереи Анна присмотрелась к дому, стоявшему посреди соседнего двора. Вполне естественно поинтересоваться ближайшими соседями. Будучи умной женщиной, она на горьком опыте научилась сдерживать любопытство, не лезть в чужую жизнь, не выходить за рамки общепринятых дружественных отношений.
Лишь немногие драгоценные и любимые; способны признать то, что лежит за пределами обыкновенного мира. Плата за дар — слишком чуткое сердце, уже тяжело раненное холодной отвергнувшей его рукой.
Впрочем, Ана не стала об этом раздумывать, с улыбкой думая о мужчине и девочке. Интересно, что бы он сделал, услышав признание, что она не совсем ведьма в истинном смысле слова, но точно колдунья?..
В жутком хаосе на залитой солнцем кухне Бун Сойер копался в коробках, отыскивая кастрюльку с длинной ручкой. Конечно, он полностью убедил себя, что переезд в Калифорнию — правильный шаг, хотя явно недооценил, сколько времени, сил и тяжелых хлопот понадобится для переноса целого дома в другое место.
Что взять, что оставить? Нанять грузчиков, отправить в Калифорнию свою машину, перевезти щенка, в которого влюбилась Джесси, оправдаться перед обеспокоенными дедушками и бабушками, записать дочку в школу, купить все что требуется для учебы… Боже милостивый, неужели придется вновь и вновь проходить через этот кошмар на протяжении следующих одиннадцати лет?
Ну, по крайней мере, худшее позади. Будем надеяться. Остается распаковать вещи, расставить по местам, сделать чужой дом домом.
Джесси счастлива — это главное, и всегда будет главным. Впрочем, заключил он, готовя чили[1], она везде счастлива. Солнечное настроение и примечательная способность заводить друзей одновременно радует и озадачивает. Поразительно, что ребенок, лишившийся матери в нежном двухлетнем возрасте, не испытывает тяжелых последствий, остается жизнерадостным и абсолютно нормальным.
