— В следующий раз по одному, ладно? — Нэш сбросил одного кота с плеча, другого с ручки кресла. — Пару недель назад она собрала во дворе всех собак, находившихся на расстоянии в десять миль. Пошли, чудовища. — Он поднялся, подхватив под мышки Алисию и Донована, напомнивших брыкавшиеся и хохочущие футбольные мячи. — По-моему, пора укладываться.
— Сказку, — потребовал Донован. — Где дядя Бун?
— Занят. Придется вам довольствоваться собственным стариком.
Бун в самом деле был занят, наблюдая за чудом. В комнате, согретой пылавшим в камине огнем, пахло ароматическими свечами и травами. Он крепко сжимал руку Аны, которая производила на свет их сына.
А потом дочь.
А потом еще сына.
— Тройня, — изумленно повторял он вновь и вновь, даже когда Брайна положила детей ему на руки. Ему говорили, что будет тройня, но он все-таки до конца не верил.
— Настоящая семья. — Обессилевшая, но счастливая Ана приняла у Морганы очередной сверток, нежно прижалась губами к шелковистой щечке. — Теперь у нас каждого по паре.
Бун с улыбкой смотрел на жену, пока Мэл укладывала в ее объятия третьего младенца.
— По-моему, нам потребуется большой дом.
— Расширимся.
— Хочешь, чтобы все пришли? — ласково спросила Брайна. — Или отдохнешь?
— Нет. — Ана положила голову на плечо Буна. — Зови.
Все столпились в комнате, радостно переговариваясь. Ана подвинулась в широченной кровати, освободила место для Джесси, дала ей подержать детишек.
— Это твой братец Тревор. И сестричка Мейв. И еще братец Кайл.
— Я буду хорошенько за ними ухаживать. Всегда. Смотри, дед, какая у нас теперь семья.
— Вижу, мой ягненочек. — Падрик растроганно высморкался в любимый носовой платок, вытер слезившиеся глаза, бросил на Буна затуманенный взор. — Хорошо, что я не стер тебя в порошок, когда была возможность.
Бун протянул ему пищавшего инфанта.
— Вот. Держите внука.
— Ах, Морин, конфетка моя, ты только посмотри! У него мои глаза.
— Нет, принц-лягушонок, мои.
Они заспорили, а остальные Донованы становились то на одну сторону, то на другую. Обняв жену, Бун оглядывал свою большую семью, пока один его сын впервые жадно пробовал материнское молоко. В окнах сверкали молнии, выл ветер, высоко взметалось пламя в каминах.
Где-то высоко в горах в глубокой лесной чаще плясали феи.
И дальше они жили счастливо.
