– Таблетки.
– И пузырек не всплыл?
– Я насыпала в него свинцовой дроби.
– Где вы взяли дробь?
– Вскрыла патроны от карабина дяди Мошера.
– Сколько?
– Два.
– А что вы сделали с пустыми гильзами?
– Бросила в оружейной комнате.
– Вы кому-нибудь об этом говорили?
– Нет.
– Где вы взяли яд?
Ответ девушки был неразборчив.
– Надин, где вы взяли яд?
Губы Надин шевелились. Она издавала звуки, словно пыталасьсформулировать законченные предложения, а потом внезапно, как будто сообразив,что для этого требуется слишком большое усилие, девушка погрузилась в глубокийсон.
Доктор жестом показал медсестре, чтобы та отключилакапельницу.
– Надин.
Ответа не было.
– Надин, – он повысил голос. – Надин, послушайте меня.Надин, пошевелите правой рукой.
Никакой реакции.
– Надин, как вас зовут?
Девушка не шевелилась.
Доктор Денэйр, подняв ей левое веко, заглянул в глаз.Отпустил веко и выключил магнитофон.
– Ей надо какое-то время поспать, – сказал он. – Когда онаначнет приходить в сознание, то может сообразить, что сказала нам гораздобольше, чем намеревалась. И тогда может стать раздраженной и возбужденной. Выпонимаете, мисс Клифтон?
Сестра кивнула.
– Вы помните, что по законам нашей профессиональной этики выне должны ни при каких обстоятельствах разглашать что-нибудь из того, что высейчас услышали?
Сестра посмотрела доктору прямо в глаза.
– А вы собираетесь об этом рассказывать? – спросила она.
– Кому? – холодно осведомился доктор.
– Властям.
– Нет.
Медсестра больше ничего не сказала.
Доктор Денэйр вытащил шнур из розетки, накрыл магнитофонкрышкой и повернулся к сестре:
– Я оставляю ее на ваше попечение, мисс Клифтон.Присмотрите, чтобы ее никто не беспокоил. Ей нужно тепло. Время от временипроверяйте ее пульс. Я оставляю вам подробные инструкции на случай каких-либоосложнений.
Сестра кивнула.
– Я ухожу на час-полтора, а потом вернусь, – продолжалдоктор. – Не думаю, что она придет в сознание раньше, чем через несколькочасов. Но если все же она очнется до моего возвращения и захочет поговорить, необсуждайте с ней ничего. Просто велите ей спать. Помните, что вы исполняетесвои профессиональные обязанности в качестве медсестры и не должны никомуговорить о том, что здесь случилось.
Сестра стояла, глядя в пол, доктор в упор смотрел на нее.Помолчав, она неохотно подняла глаза и глухо сказала:
– Хорошо, я поняла, доктор.
Доктор Денэйр вышел из комнаты, в которой не было ничего отстерильной белизны остальных помещений госпиталя. Сделано это было специально,чтобы не вызывать у пациента неприятных и тревожных ассоциаций. Освещение вкомнате регулировалось, ее можно было залить сверкающими огнями, но сейчас светбыл мягкий и непрямой. Температура воздуха в помещении тщательноконтролировалась, а стены были полностью звуконепроницаемы.
Глава 2
Перри Мейсон уже собирался завершить рабочий день и покинутьсвою контору, когда Делла Стрит, его доверенная секретарша, сказала:
– Шеф, в приемной доктор Логберт П. Денэйр. Ломится в нашудверь. Я ему объяснила, что уже пять часов и…
– Чего он хочет? – спросил Мейсон.
– Говорит, что должен немедленно тебя увидеть. У него вруках что-то тяжелое. Похоже на магнитофон.
– Я его приму, – решил адвокат. – Доктор Денэйр не из тех,кто станет так себя вести без веских на то оснований. Если бы дело былопустяковым, он позвонил бы. Ну а когда доктор Денэйр слишком возбужден, чтобызвонить, это означает, что дело очень важное. Попроси его зайти, Делла.
Секретарша направилась было в приемную, но Мейсон остановилее.
– Давай лучше я сам его встречу. Профессиональнаявежливость, сама понимаешь.
Мейсон встал со своего вращающегося кресла, потянулся,выпрямившись во весь рост, и прошел в «предбанник» своего личного офиса.
– Привет, Берт, – сказал он доктору Денэйру. – Что привелотебя ко мне? Отчего такая спешка?
Доктор Денэйр поднялся с кресла для ожидающих, торопливопожал руку адвокату и нервно произнес:
– Перри, мне нужна твоя профессиональная консультация.
– Прекрасно, – ответил Мейсон. – Прошу ко мне.
Мейсон проводил гостя в свой личный офис.
– Ты ведь знаешь Деллу Стрит, мою секретаршу.
– Конечно, – ответил доктор Денэйр. – Как поживаете, миссСтрит?
– Если ты не против, она будет присутствовать, – сказалМейсон. – Я хочу, чтобы она делала заметки по ходу разговора.
– Не возражаю, – ответил доктор Денэйр. – Лишь одно условие:между нами должно быть полное понимание, что я консультируюсь с тобой не какчастное лицо, а в своем профессиональном качестве, и, следовательно, все, что яскажу, должно быть сугубо конфиденциально.
Мейсон широким жестом обвел помещение.
– Вокруг тебя стены конторы адвоката, Берт. Все, что тыпроизносишь в этом кабинете, является строго конфиденциальным.
– Предположим, – сказал доктор Денэйр, – что тебе надо найтикакие-то технические ограничения в применении закона, охраняющегоконфиденциальную информацию. Предположим, что то, что я могу тебе сказать,подпадает под какое-нибудь исключение из этого закона и…
Мейсон перебил его:
– В законе дается определение, какого рода профессиональнаяинформация является конфиденциальной, но это одна из тех ветвей юриспруденции,которую я не удосужился изучить. Что касается меня, все, что говорит мнеклиент, является конфиденциальным.
– Благодарю, – сказал доктор Денэйр. Его голубые глазаблеснули. – И все же я хотел бы узнать поподробнее про этот закон.
– Какой закон?
– О конфиденциальной информации.
– Что конкретно?
– Я проводил курс лечения молодой женщины, страдающейкомплексом вины. Она определенно находится в состоянии, которое я, используяповседневный язык, лучше всего могу охарактеризовать как беспокойство, тревогуи эмоциональную неустойчивость, способные вылиться в психический срыв. Япытался докопаться до источников этого состояния обычными методами, но потерпелнеудачу. У меня было чувство, что она что-то утаивает. Такое часто случается смолодыми незамужними дамами. Я предложил ей пройти испытание с помощьюизвестной тебе сыворотки правды. Она согласилась.
