Морские волны забурлят и небеса взорвет грозою, Когда восстанет Гавриил меж сушей и водою. И вострубит труба его златая, Мир старый хороня и новый мир рождая.
Я поразилась странной тишине, установившейся в комнате: ни треска поленьев в очаге, ни ветерка.
– Как видишь, все едино, – продолжила Благочестивая Олсоп, жадно втягивая в себя воздух. – Десятый узел, у которого нет ни начала, ни конца, и змей варга. Полная луна, что светила еще недавно, и тень, отбрасываемая Коррой на воды Темзы. Чем не знак твоего скорого исчезновения? Старый мир и новый. – Благочестивая Олсоп перестала улыбаться. – Я радовалась, когда ты пришла ко мне, Диана Ройдон. А когда уйдешь, ибо время обязывает, мне станет тяжело на сердце.
Бледные руки Эндрю Хаббарда покоились на резных подлокотниках кресла в церковной крипте. Где-то над нами слышались приглушенные голоса готовящихся к очередной службе.
– Обычно Мэтью сам извещает меня о своем отъезде. Почему же в этот раз он прислал вас, госпожа Ройдон?
– Он меня не присылал. Я пришла сама, поскольку хочу поговорить об Энни и Джеке.
Хаббард бесстрастно наблюдал, как я достаю кожаный мешочек с монетами. Это было пятилетнее жалованье наших подопечных.
– Я покидаю Лондон и прошу вас принять эти деньги на содержание детей.
Я бросила мешочек к креслу Хаббарда. Вампир не шевельнулся, и мешочек приземлился возле его ног.
– В этом нет необходимости, госпожа.
– Есть, – возразила я. – Будь у меня возможность, я бы забрала детей с собой. Но такой возможности у меня нет, и я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за ними.
– А что вы дадите мне взамен?
– Как – что? Разумеется, деньги. – Я подняла мешочек и снова протянула Хаббарду.
– Госпожа Ройдон, я не хочу ваших денег и не нуждаюсь в них.
Хаббард привалился к спинке кресла. Веки наполовину прикрыли его странные глаза.
– Что вам… – начала я и тут же умолкла. – Нет.
– Господь ничего не делает вотще. В Его замыслах нет случайностей. Он пожелал, чтобы сегодня вы пришли сюда, ибо желает удостовериться, что ни у кого из вашей породы нет оснований бояться меня и моей породы.
– У меня достаточно защитников, – возразила я.
– Можно ли то же самое сказать про вашего мужа? – Хаббард мельком взглянул на мою грудь. – Сейчас ваша кровь в его жилах ощущается сильнее, чем когда вы появились в Лондоне. И еще ребенок, о котором тоже необходимо заботиться.
У меня зашлось сердце. Когда я верну моего Мэтью в наше время, Эндрю Хаббард окажется одним из немногих, кому известно будущее моего мужа и то, что там присутствует ведьма.
– Вы же не станете использовать знание обо мне против Мэтью. Особенно после всего, что он сделал. Он сильно изменился.
– Не стану? – Натянутая улыбка Хаббарда подсказывала, что он пойдет на все во имя защиты своей паствы. – Между нами скопилось слишком много дурной крови.
– Хорошо, я найду иной способ позаботиться о детях, – сказала я, собираясь уйти.
– Энни так или иначе моя дочь. Она ведьма и входит в мою семью. Я позабочусь о ее благополучии. Другое дело – Джек Блэкфрайерс. Он из породы людей. Пусть сам о себе заботится.
– Но ведь он еще ребенок!
– Только он не мой ребенок. И не ваш. У меня нет никаких обязательств ни перед ним, ни перед вами. Счастливого пути, госпожа Ройдон! – Хаббард демонстративно отвернулся.
– А если бы я принадлежала к вашей семье, как бы вы себя повели тогда? Уважили бы мою просьбу относительно Джека? Признали бы Мэтью одной крови со мной и, следовательно, находящимся под вашей защитой?
Сейчас я думала о Мэтью из XVI века. Когда мы вернемся в свое время, тот Мэтью продолжит жить в прошлом.
– Если вы предложите мне свою кровь, ни Мэтью, ни Джеку, ни вашему еще не родившемуся ребенку не придется опасаться ни меня, ни таких, как я.
Голос Хаббарда звучал бесстрастно, но в его взгляде я уловила ту же алчность, что и в глазах императора Рудольфа.
– И сколько крови вам понадобится?
Думать. Оставаться в живых.
– Совсем немного. Не более капли.
Все внимание Хаббарда сосредоточилось на мне.
– Я не могу позволить вам взять кровь непосредственно из моего тела. Мэтью сразу узнает об этом. Мы с ним истинная пара.
Глаза Хаббарда вновь сверкнули и уперлись в мою грудь.
– Я всегда принимаю приношение из шеи моих чад.
– Не сомневаюсь, отец Хаббард, что с другими так и происходит. Однако в данном случае такое невозможно и даже нежелательно. Надеюсь, вам это понятно.
Я замолчала, надеясь, что аппетиты Хаббарда, его тяга к власти, к сведениям обо мне и Мэтью… ко всему, что в случае необходимости даст ему власть над де Клермонами, перевесит его традиции.
– Я могу выдавить кровь в чашку.
– Нет, – возразил Хаббард, замотав головой. – Это загрязнит вашу кровь. Она должна быть чистой.
– Я говорю о серебряной чашке, – пояснила я, вспомнив рассказы Шефа в Сет-Туре.
– Вы вскроете вену на руке, руку будете держать над моим ртом, и кровь попадет мне прямо в рот. Телесно мы не соприкоснемся. Иначе я позволю себе усомниться в искренности вашего предложения, – хмуро добавил вампир.
– Договорились, отец Хаббард. Я принимаю ваше предложение. – Я ослабила правую манжету и закатала рукав. Одновременно я мысленно обратилась с просьбой к Корре. – Где вы желаете провести этот ритуал? Насколько я помню, ваши дети становились перед вами на колени. Но в таком положении я никак не смогу держать руку над вашим ртом.
