– Ты мне говорила, что магия – это всего лишь осуществленное желание. Возможно, и заклинания не более чем слова, в которые веришь всем сердцем. – Мэтью подошел ко мне и обнял за плечи. – Он любит тебя. Вечно. И я тоже.
Слова Мэтью вплелись в нити, соединяющие нас – ведьму и вампира. В них было подтверждение его нежности, почтения, постоянства и надежды.
– И я тоже тебя люблю, – прошептала я, усиливая заклинание Мэтью своим.
Глава 39
Отец покинул елизаветинский Лондон, ни с кем толком не простившись. Я решила, что не последую его примеру и не стану исчезать украдкой. В результате оставшиеся дни превратились в хитросплетение слов и желаний, заклинаний и магии.
Настал день последней встречи с моей учительницей. Ее дух-хранитель ожидал меня в конце переулка. Вид у этого призрачного существа женского рода был печальным. Я прошла дальше, поднялась на крыльцо. Дух неслышно следовал за мной.
Благочестивая Олсоп сидела у огня, тепло одетая и с шалью на плечах.
– Значит, покидаете нас, – сказала старуха.
– Пора. – Я наклонилась и поцеловала ее пергаментную щеку. – Как ты сегодня?
– Получше. Спасибо припаркам Сюзанны.
Она зашлась кашлем, скрючившим ее хрупкую фигуру. Затем, отдышавшись, Благочестивая Олсоп оглядела меня светлыми, совсем не старческими глазами и кивнула:
– На этот раз ребенок укоренился в тебе.
– Да, – улыбнулась я. – Меня тошнит по утрам. Стоит рассказать об этом остальным?
Я не хотела взваливать на плечи Благочестивой Олсоп никаких дополнительных тягот, ни физических, ни эмоциональных. В последнее время она высохла еще сильнее, и это тревожило Сюзанну. Элизабет Джексон взяла на себя часть обязанностей, обычно выполняемых старейшиной шабаша.
– Не трудись. Мне об этом сообщила Кэтрин. Она сказала, что Корра летала над городом, хихикая и болтая. Твоя дракониха всегда так себя ведет, когда у нее появляется тайна.
Мы с драконихой договорились, что летать в небесах она будет не чаще одного раза в неделю, и то по ночам. Я неохотно согласилась отпустить ее и во вторую ночь, поскольку наступило новолуние и риск, что ее увидят и с перепугу примут за вестника конца света, был минимальным.
– Так вот куда она летала, – засмеялась я.
Общество ведьм пришлось Корре по вкусу. Кэтрин забавлялась с ней, устраивая «игры с огнем».
– Мы все обрадовались, когда Корра нашла себе более приятное занятие, чем цепляться за трубы и верещать на призраков. – Старуха указала на соседний стул. – Неужели даже не посидишь со мной? Знаю, у тебя дел полно. Но богиня может не дать нам другого шанса.
– Есть какие-нибудь новости из Шотландии? – спросила я, опускаясь на стул.
– Только те, что я узнала от тебя. Беременный живот не спас Юфимию Маклин от костра.
Пожалуй, это и подкосило Благочестивую Олсоп. Я помнила вечер, когда рассказала ей, что, вопреки заступничеству Мэтью, молодую ведьму из Берика сожгли. Именно тогда Благочестивая Олсоп начала терять силы.
– Мэтью наконец сумел убедить членов Конгрегации в необходимости остановить нарастающий вал обвинений и казней. Две арестованные ведьмы отказались от своих показаний, заявив, что давали их под пытками.
– Должно быть, в Конгрегации крепко задумались, с чего это варг вступился за ведьму. – Благочестивая Олсоп сурово поглядела на меня. – Останьтесь вы здесь, он бы себя выдал. Мэтью Ройдон живет в мире полуправды, но еще никому не удавалось постоянно избегать разоблачения. Вы оба должны быть осторожнее. Особенно теперь, когда ребенок пошел в рост.
– Не волнуйся. Мэтью беспечностью не страдает, – успокоила я старуху. – Но у меня нет полной уверенности, что восьмой узел достаточно крепок для перемещения во времени. Я же буду перемещаться с Мэтью и ребенком.
– Дай мне на него взглянуть, – велела Благочестивая Олсоп.
Я положила ей на ладонь нити. Я решила, что к моменту нашего перемещения возьму все девять нитей и сплету девять узлов. Это было предельное число, используемое в заклинаниях.
Умелые руки Благочестивой Олсоп сделали восемь перекрестий на красной нити и связали концы, уберегая узел от повреждения.
– Я это делаю так, – сказала она.
Ее узел был изящным и простым, с открытыми петлями и завитками, напоминающими каменные узоры на окне собора.
– Мой был совсем не похож на этот, – невесело рассмеялась я. – Он весь шел волнами.
– Каждое прядение неповторимо, как и прядильщица, которая его создает. Богиня хочет, чтобы мы не подражали идеалам, а выражали нашу истинную суть.
– Должно быть, тогда я и есть вся волнистая. – Я протянула руку за узлом, желая лучше рассмотреть его рисунок.
– Я покажу тебе еще один узел, – вдруг сказала Благочестивая Олсоп.
– Еще один? – насторожилась я.
– Десятый. Мне его никак не сделать, хотя он должен быть самым простым. – Старуха улыбалась, но у нее дрожал подбородок. – Моя учительница тоже не умела завязывать этот узел, но все равно рассказала нам про него в надежде, что однажды появится такая прядильщица, как ты.
Легким движением скрюченного пальца Благочестивая Олсоп распустила прежний узел. Я подала ей красную нить. Старуха сделала простую петлю. На мгновение нить соединилась в неразрываемое кольцо, но стоило ведьме убрать пальцы – и петля разошлась.
– В чем дело? – удивилась я. – Ты только что прочно соединяла концы куда более сложного узла.
– Пока нить имеет перекрестья, мне удается связать концы и завершить заклинание. Но завязать десятый узел под силу лишь прядильщице, которая стоит между мирами, – ответила старуха. – Попробуй сама. Возьми серебряную нить.
Заинтригованная, я соединила концы нити. Они с треском соединились, образовав петлю, у которой не было ни начала, ни конца. Я отняла палец. Круг остался.
– Замечательное прядение! – похвалила меня довольная старуха. – Десятый узел стягивает силу вечности. Это прядение жизни и смерти. Он чем-то похож на змея у твоего мужа. Бывает, Корра таким же манером запихивает хвост себе в пасть.
