Разгневанный повторяющимися восстаниями против его власти, Вильгельм отказался от попыток прийти к согласию с англосаксонской знатью и решил полностью устранить прежнюю элиту. Подчинение северной Англии было сознательной политикой выжженной земли, а не перегибами и излишествами, что позволила бы себе победоносная армия. Историк Вильям Мальмсберийский рассказывает, как до последней запятой выполнялись указания, отданные лично Вильгельмом:
Он затем приказал разорить и город, и поля всего Йорка, плоды и зерно уничтожить в огне или воде, особенно на побережье, также ввиду его недавнего неудовольствия, ибо прошел слух, что Кнут, король Дании, приближается вместе со своим войском. Причина такого указания была в том, что пират-грабитель не должен был найти на побережье никакой поживы, чтобы унести с собой[88].
Даже в первой половине XII века, когда Вильям Мальмсберийский сочинял свои труды, эта территория все еще испытывала последствия побоища:
Так богатства провинции, когда-то процветавшей и пестовавшей тиранов, были иссечены огнем, расправами и разрушениями; земля больше чем на шестьдесят миль, совершенно невозделанная и бесплодная, остается пустынной по сей день… И когда видит ее любой странник, оплакивает он когда-то великолепные города, башни, грозившие самим небесам своей надменностью, поля, изобилующие пастбищами и увлажняемые реками; и если кто и остался из прежних обитателей этой земли, он более не узнает ее[89].
В Йоркшире и не было никогда столь надменных башен, но у историков того времени не нашлось других слов для описания такого опустошения, кроме как перефразировать описания библейских ужасов вроде осады Иерихона. Территория была столь разорена, что она оказалась самым логичным местом для переселения монахов-цистерцианцев из восточной Франции, дававших обет нищеты и живших как можно ближе к природе. В XII веке они основали несколько крупных йоркширских аббатств, в том числе Жерво и Риво, но условия были столь тяжелыми, что поначалу некоторым приходилось голодать.
После многих месяцев этого систематического варварства Вильгельм отметил Рождество 1070 года в выжженных стенах Йоркского собора. Завоеватель, которого обступали руины обуглившегося города и опустевшие — если не считать стаи бродячих собак, одинокую голодную, сбитую с толку старуху да ребенка в лохмотьях — улицы, крепко обхватил свой скипетр и облачился в лучшую мантию ради церемонии в свою честь.
Разорив северные земли, Вильгельм отправился за деньгами. В мире, где не было банков, это означало повальные обыски монастырей, в которых землевладельцы хранили золото, доверяя Богу свои активы. Позабыв о благословении папы, нормандцы бросились разорять церкви и аббатства, покидая их с огромными богатствами в руках. Возможно, главной целью было конфисковать капиталы англосаксонской знати, а не наказывать английскую церковь, но факты говорят о том, что нормандские солдаты не могли удержаться и не стянуть пару безделушек с алтаря. Вильгельм, отринув свое прежнее благочестие, «приказал обыскать монастыри по всей Англии, изъять сокровища, что богатые англичане помещали в них из-за устроенного им опустошения и кровопролития, и доставить их в его казну». Затем он созвал особое совещание, на котором снял с постов английских аббатов и назначил вместо них «людей своего племени»[90]. Епископов тоже не обошли стороной. Этельвин, епископ Даремский, попал в заключение и начал голодовку, от которой скончался[91]. Вильгельм изъял состояние Стиганда, отправленное на хранение в собор Эли.
Англия была ценной добычей — благодаря стабильной системе сбора налогов и унифицированной денежной системе она считалась довольно богатой страной. Но для Вильгельма и его свиты Англия оставалась аванпостом, территорией второго порядка (и второстепенной в культурном смысле) по отношению к Нормандии. В его армии оппортунистов и авантюристов не придавали особого значения верности. Вильям Мальмсберийский описывает легко меняющиеся настроения среди нормандских главарей и будущих аристократов. Они, по его словам:
Чрезвычайно придирчивы к своим одеяниям и разборчивы в пище, хотя и не чересчур. Это племя, приученное к войне, и они вправду едва ли могут без нее прожить; они яростно бросаются на врага, а когда сила не приносит успеха, с готовностью идут на уловки или же соблазняют противника подкупом. Они живут в больших строениях, бережливо, завидуют равным себе, жаждут превзойти тех, кто выше их, и разоряют своих подданных, хотя и защищают их от чужаков; они верны своим правителям, хотя даже легкая обида пробуждает в них вероломство. Они взвешивают предательство по его шансам на успех, а мнения свои меняют, если это сулит им деньги[92].
Мятежи продолжались даже после подчинения севера, особенно в периоды отсутствия Вильгельма. В 1075 году произошел бунт с участием двух английских эрлов, Сиварда и Вальтеофа, а также нормандца Роже де Бретея. Ключевую же роль играл граф Восточной Англии Ральф де Гвадер, бретонец, которому еще до завоевания принадлежали земли по обе стороны Ла-Манша. Поводом послужил отказ короля дать согласие на свадьбу Ральфа; восстание было скорее инструментом борьбы за влияние, чем целенаправленной попыткой восстановить англосаксонскую монархию. Но оно было обречено на поражение: его главные фигуры с самого начала действовали неорганизованно и без особого энтузиазма. Вальтеоф признался в заговоре новому архиепископу Кентерберийскому Ланфранку, аббату из Кана — итальянцу по происхождению и одному из самых доверенных лиц Вильгельма.
Королевские силы под командованием Одо, много превосходившие противника числом, разбили мятежников. Победители потребовали отрубить всем бунтовщикам правые ступни. Вальтеофа, последнего значимого эрла-англосакса, вывели за ворота Уинчестера и обезглавили с помощью топора, а затем бросили тело в безымянную могилу, невзирая на то, что его предательство помогло короне. Лишь потом сочувствующие местные жители извлекли тело и похоронили, как полагалось[93]. Ральфу и его графине, оставшейся в Норвиче, пока муж поплыл за помощью в Данию, дали сорок дней, чтобы покинуть страну — с условием, что они расстанутся со всеми своими землями.
По возвращении Вильгельм созвал в Вестминстере королевский суд, который вынес бунтовщикам приговоры:
И король был в Вестминстере той зимой; там все бретонцы, кто был на свадебном пиру [у Ральфа] в Норвиче, были осуждены. Одних ослепили, других изгнали прочь, а третьих подвергли бесчестью. Так покарал король предателей[94].
