— Соус карри! И ничего больше! Поджигайте эти кошмарные палочки. Надеюсь, мы не задохнемся. Нет, юноши, словари с собой брать нельзя. Не притворяйтесь, вы и так справитесь, не такой уж сложный это язык. Хорошо, хорошо, Юки-но, я дам тебе выходной. Но сейчас ты должна постараться, он во все это должен поверить. Проверьте как следует карманы и багаж, когда будем возвращаться, я не хочу, чтобы сюда опять проникли эти гадкие огромные кузнечики, они раздражают рыб, а я уже не так молод, чтобы за ними гоняться. Да, Юки-но, подушки и бусы ты можешь взять на память. Только ничего там не ешь! Как я устал за вами следить… Когда же сбудутся и мои мечты? Ведь не так много мне надо. Клетчатый плед и кресло-качалка у камина. Ну и пара-другая волшебных снов, как выходное пособие. Ладно, ладно, не буду. Конечно, я вас не оставлю.
Что вы сказали? У нас не та полицейская форма? Ах, оставьте, в этой истории будет полно неточностей, но ведь дело не в них. В конце концов, это просто сон.
Глава пятнадцатая
Сон в номере «1881»
Больше всего Степан скучал по русскому телевидению. Он работал охранником в российском посольстве в городе Дели, и ему ужасно недоставало передачи «Диалоги о рыбалке». Степан родился в Воронеже, был веселым здоровяком и сильно любил попить с ребятами пива и сходить на рыбалку. Но сейчас, вот уже третий месяц, Степан торчал в душной Индии на должности, которая официально называлась «дежурный комендант». Страна ему нравилась, хоть дома и волновались за него из-за всяких болезней. Но здоровье у Степана было отменное, вот только скучал он здорово, да еще с телевизором была просто беда. Спутниковая тарелка с удовольствием и в отменном разрешении демонстрировала пузатых турков и итальянок, непременно крашенных в блондинок, но наотрез отказывалась показать добродушную физиономию Ивана Затевахина с его рассказами про зимнюю уклейку.
Уклейки здесь тоже не было. Зато была всяческая дрянь вроде огромной саранчи, цикад, которые могли бы заглушить воронежский трактор, и богомолов. Этих тварей Степан сильно побаивался. Если богомол забирался в домик охраны, Степан не решался туда войти, а поскольку признаться напарникам и позвать их на помощь он позволить себе никак не мог, то принимал самостоятельные меры по спасению — громко топал ногами, колотил по столу или по стенкам газетой и ругался. Но подлая тварь вылезать с его рабочего места не торопилась — начинала мерзко покачиваться и махала страшными лапками. А еще Степан читал однажды, что самка богомола после их богомольева секса подчистую съедала своего самца. От этого Степе становилось еще противней.
Но сегодня нашествия насекомых не было. Степан сидел в своем домике с газетой «Спид-Инфо» за май месяц. На дворе был октябрь, но газета считалась свежей, — ее притащили аэрофлотовские стюардессы, когда прибегали в посольский магазин. Девчонки они были веселые и славные, и Степе нравились. Хотя, честно сказать, Степе нравились почти все девчонки. Даже те, что были постарше.
Степан вздохнул, полистал газету, сильно удивился статье про то, как одна жительница Украины забеременела от семилетнего мальчика, и решил непременно рассказать об этом удивительном случае посольским. Посольские работники были очень разные. Но Степан ладил со всеми. Парень он был простой и незлобивый, любил поболтать и всегда был в курсе последних посольских сплетен, что здесь особенно ценилось. Единственный, кто сплетни не сильно одобрял, был Григорий Алексеевич. Он был уже в возрасте, по крайней мере Степе так казалось, всегда очень стильно одевался, вежливо разговаривал, называл Степу на «вы», но, правда, был слегка глуховат. Больше всего Степан общался с Сергеем и Димой, молодыми референтами, которые, как и он, находились здесь недавно. Правда, Дима был уж очень застенчивый. Но тут уж, как говорится, у всех свои недостатки. Степан вот не любил богомолов.
Еще в посольстве была Мила Тарасовна, очень шустрая дамочка, всегда немного странно одетая и с блуждающей улыбкой на лице. Она была чрезвычайно рассеянная, могла, к примеру, надеть задом наперед юбку, но никогда не обижалась, если ей об этом говорили. Еще она частенько теряла ключи, и из сумки у нее постоянно выпадала всякая женская ерунда вроде помад и расчесок. В посольстве, однако, говорили, что бумаги она вела на редкость тщательно. И что касалось дел, — от ее внимания не ускользала даже скрепка. Про личную жизнь Милы Тарасовны узнавать получалось мало, поэтому приходилось больше придумывать, но на это посольские были большие мастера и охотники, поэтому ей уже успели приписать романы почти со всем штатом посольства, включая хмурую архивистку Дашу. Но в это Степан не сильно верил, хотя газета «Спид-Инфо» писала и про такие случаи.
Единственным человеком, которого Степа знал совсем мало, была Лариса. Совсем молодая, но Степе казалось, что она старше его очень намного. Она была серьезная, строгая и ужасно красивая. Степа любил помечтать всякое такое про знакомых и незнакомых девчонок, но про Ларису Васильевну он боялся даже мечтать. Ему казалось, что после нереально-ослепительно-великолепного (как она сама) секса она бы непременно съела его, как богомола… Степа Ларису боялся. Но все-таки она была очень красивая…
Степан опять вздохнул и посмотрел наверх. Все окна здания посольства были темными, только в конференц-зале горел свет. Степан начал сердиться. В обязанности охранника входило не только поддержание порядка и безопасности на вверенной территории. Вечером Степан должен был закрыть все служебные помещения и проверить, сдали ли сотрудники ключи от своих служебных кабинетов. После этого можно было спокойно сидеть в домике, глохнуть от цикад, выгонять липких мух, читать газету и придумывать, про что бы мог сейчас рассказать в своей чудесной передаче Иван Затевахин.
