На самом деле он мог предугадать общий смысл того, что услышит в ответ: «Возможна жара, местами — мороз, дожди сменят снегопады; наступит ли глобальное потепление — открытый вопрос».
Вице-президент был очень мрачен, и по этому признаку сам президент понял, что он слышал только присказку, а сказка будет впереди. И, судя по всему, сказка будет страшной. Беккер готовился созвать совещание.
— Я уже договорился о том, что Том Гомес встретит нас в Белом доме. Там он введет нас в курс дела.
Том Гомес, глава УОАИ, был профессиональным ученым, а не административным работником. Обычно он делал доклады перед своими начальниками из Министерства внутренних дел, а никак не перед президентом.
— А как же министр внутренних дел?
— Он тоже будет там, господин президент.
В стране явно что-то случилось, и это событие явно было не из приятных. Президент понял, что в ближайшее время ему не придется завершить свою игру.
Джек Холл сидел и думал о яблоне, которая десять тысяч лет назад росла на равнине, сейчас покрытой льдами Аляски. Вдруг, в один прекрасный июньский день, когда она стояла в полном цвету, всему миру пришел конец. Наступившая смерть была так быстра, что она не успела сбросить цветы, а просто окаменела под воздействием сверххолодного воздуха, в считанные минуты заморозившего землю на пятнадцать метров в глубину. Температура, скорее всего, за секунды упала с плюс двадцати четырех до минус ста. Так до нас дошли мамонты, замерзшие с нежными зелеными побегами во рту, и та самая яблоня.
Внимание Джека вернулось к настоящему времени, к конференции, на которой они будут пытаться понять, что происходит с их планетой. Это будет нелегко.
Том Гомес вышел к кафедре.
— Послушайте, у нас очень мало времени, так что давайте начнем. Профессор Ворстин!
Руководитель гидрометеорологического центра прогнозов вскочил на ноги, как солдат в присутствии командира.
— У нас только сеточные модели! — прокричал он. — Нам больше нечего предложить!
Так, первый шаг в нужном направлении уже сделан. Теперь встал Уолтер Буккер, со своей встрепанной шевелюрой и очками, как у Эйнштейна.
— Вряд ли сеточные модели могут здесь помочь. У нас есть данные о мощнейшей циркуляции, которая движется от Арктики, двух ураганах на Тихом океане и одном, начинающемся в Карибском море.
Тим Лэнсон, молодой сорвиголова из Центра изучения ураганов, немедленно встрял в доклад:
— Вы хотите сказать, что события, происходящие в Арктике, связаны с тем, что мы видим на западном побережье?
Вопрос был замечательный, на который, как Джек понимал, кроме него, в этой комнате никто не может дать ответа. А у него не хватало данных для того, чтобы обрисовать полную картину.
Буккер сделал смелое предположение:
— Нельзя исключать этой возможности.
Теперь настала очередь Ворстина перебивать докладчика, что он сделал с некоторым апломбом:
— Только одна сила способна влиять на погоду глобально — это солнце, — объявил он.
«Да, дружок, оно, и твой роскошный „лексус“, и, пожалуй, еще несколько миллиардов исторгающих дым машин…»
— Что скажет НАСА? — задал вопрос Гомес.
Джанет Токада, неприлично красивая для своей должности, ответила:
— Мы уже проверили: солнечная активность в норме.
— Ну а Северо-Атлантическое течение? — запустил пробный шар Джек.
Все глаза обратились в его сторону, а он сидел, прислонившись к стене и сложив руки на груди. В этот момент он очень жалел, что на нем нет широкополой шляпы, как у Индианы Джонса.
— При чем тут оно? — спросил Ворстин.
— Сегодня в пять утра мне звонил профессор Рэпсон из Хедландского центра. Он считает, что течение сместилось.
Буккер покачал головой.
— Брось, Джек. Разве это возможно?
— Течение обуславливается тонким балансом соленой и пресной воды, — пустился в объяснения Джек.
— Мы в курсе, — бросил реплику Ворстин, которому казалось, что течение не является непредсказуемым фактором, способным иметь какое-либо значение в формировании климата.
— Никто не подсчитывал, сколько пресной воды влилось в океан с таянием полярных льдов, — продолжил Джек. — По-моему, опреснение достигло критической точки.
Он кожей чувствовал скептицизм участников конференции. К сожалению, его теория уже успела впечатлить популярных писателей и режиссеров-фантастов. Так или иначе, она наносила урон авторитету научного сообщества.
— Я не верю этому, — подал голос Ворстин, правильно истолковав молчание аудитории как признак сомнения.
Но у Джека внезапно появился союзник.
— Это могло вызвать подобные климатические аномалии, — сказала Джанет Токада.
Джек услышал, как Лэнсон говорил Буккеру:
— Если он прав, то все наши модели бесполезны.
Он решил пойти в наступление. Эту старую технику ведения переговоров нельзя было назвать демократичной, но те климатические сдвиги, о которых он так долго пытался их предупредить, уже вовсю хозяйничали на земле.
— В Хедланде есть весьма убедительные данные. Они попросили меня ввести их в палеоклиматическую модель, чтобы просчитать дальнейший ход событий.
Эти слова стали последней каплей в чаше терпения Гомеса.
— Постой, Джек. Ты что, хочешь сказать, что эти аномалии будут продолжаться?
— Не просто продолжаться, они будут усугубляться.
— «Усугубляться»?
— По-моему, мы становимся свидетелями глобального климатического сдвига.
В зале на мгновение повисла полная тишина. Джек наблюдал за тем, как округлялись глаза одних слушателей и появлялись скептические улыбки на лицах других. Потом разразился спор. Гомес решил, что ему больше нечего сказать, и покинул кафедру. Джеку лишь оставалось сделать то, ради чего он сюда пришел. Последовав за жертвой в коридор, он задал убийственный вопрос:
— Том, что ты скажешь в Белом доме?
Гомес явно был недоволен, но заставил себя остановиться.
— А что, по-твоему, я должен сказать?
Эмоции нахлынули на Джека с такой силой, что он чуть не прокричал свой ответ:
— Они уже сейчас должны принимать меры по подготовке!
— Джек, у тебя голая теория!
— Дай мне доступ в мейн фрейм, и я ее докажу!
Гомес задумался. У Ворстина были связи в администрации, но Том понимал, что в мире действительно что-то происходит. Причем эти перемены серьезны и не сулят ничего хорошего.
— Хорошо, она твоя на двое суток.
Щедрый дар! Если его перевести на язык бюджета, то это будет никак не меньше шестидесяти тысяч! Джейсон и Фрэнк бежали со всех ног, чтобы помочь шефу.
