повис и заныл:
– Не убивай меня! Я не виноват вообще ни в чем! О чем бы ты ни думал, я не виноват!
– Тогда прекращай врать, – процедил сквозь сжатые зубы Пилигрим, встряхивая Какатика, как тряпичную куклу. – Что ты видел во дворе?
– Дива! – испуганно признал хихитун. – Я видел дива! Ваш этот дух воздуха вызвал такси – я правду сказал! Машина приехала, он как раз к ней шел, когда к нему див подскочил!
– Что за див? Откуда знаешь вид?
– Почуял! Я много что чую! Я этого дива не знаю, он был в человеческом обличье, но почуял, что он див!
– Дальше что было?
– Похоже, этот дух воздуха его не знал… Див стал приставать к нему с разговором, а он говорить не хотел почему-то. Они поссорились, див даже думал начать драку, но появились другие люди… Много людей, был еще не поздний вечер, лето, светло! Див отступил, а дух воздуха сел в такси и уехал! Вот все, что я знаю! Див сюда не пошел!
– Опять врешь?
Пилигрим снова тряхнул хихитуна, но тому больше нечего было сказать. Какатику только и оставалось, что испуганно вырываться, хотя силы были не равны. Раде пришлось вмешаться, она подошла чуть ближе и осторожно опустила руку на плечо своего спутника.
– Хватит, – мягко произнесла она. – Он и правда ничего больше не знает, ты ведь и сам это чувствуешь.
– Да! – плаксиво подтвердил Какатик. – Не знаю! Ищите своего дива! Див, между прочим, мог хоть похитить духа воздуха, хоть убить, вообще без проблем. Див – это же не я, у него другая природа! А меня оставьте в покое. Вызывайте уже градстражу, я лучше сразу в тюрьму отправлюсь, подальше от вас! Хоть так в живых останусь…
Глава 4. Время дива дивного
«При не единожды доказанной способности видеть будущее, дивы все равно не могут быть признаны надежным источником информации. Самолюбование в их случае преобладает над стремлением к достоверности».
«Пифия и иные предсказатели», учебное пособие для дополнительных занятий.
Пробуждение было не из приятных. Он лежал не на кровати, а на грубых, покрытых шелушащимися слоями краски досках пола. Правая рука болела. Тело, несмотря на ночной отдых, было переполнено усталостью. Получается, он не просто спал, это снова случилось… Теперь, после стольких дней неплохого контроля, когда он почти поверил, что самое страшное уже позади.
Это злило Пилигрима, ему вообще не хотелось возвращаться в реальность, где творится такой бардак. Но он знал, что само по себе ничего не наладится, придется справляться.
Он осторожно приподнялся, прислушиваясь к себе. Судя по боли в теле, перевоплощение все-таки произошло, однако погром он не устроил, мебель осталась на месте. В соседних квартирах тоже тихо, люди спят, никто ничего не услышал.
Досталось только ему: Пилигрим увидел кровь на полу, тянувшуюся чередой мелких алых пятен от подоконника к нему. Соль на подоконнике тоже впитала немало красного, она была рассыпана, но полностью не сметена. На ребре собственной ладони Пилигрим обнаружил рану с обожженными краями.
Что ж, нравится, не нравится, а дело ясное… Уснул слишком крепко, и оно опять вылезло. Перевоплотилось, попыталось сбежать, наткнулось на соляной блок и залезло обратно. Ничего плохого не случилось – пока. Но это больше похоже на удачу, чем на его достижение. Его-то отбросило на внушительный такой шаг назад.
Слишком много в одни сутки уместилось. Он дрался с упырями кладника, потом использовал магию, а в квартире хихитуна чуть не сорвался. Он удержал себя в руках, но Рада видела слишком много, уже за это ему было стыдно.
Тот прокол сам по себе был серьезной причиной для настороженности, а теперь случилось вот что… И суд все ближе. И непонятно, что с этим делать.
Чувствуя нарастающую тревогу, в груди снова зашевелилось оно – уже привычной горячей тяжестью. Пилигриму пришлось сосредоточиться на собственном дыхании, чтобы привести в порядок пульс и успокоиться. Да, он облажался, но ничего еще не закончилось. Он столько дней держал себя в руках! Это все задание виновато, закончится оно – и вернется контроль.
Пилигрим прекрасно понимал, сколько недостатков у такой версии, однако пока предпочел в нее поверить, чтобы не сойти с ума. Он знал, что сегодня больше не заснет, да и до рассвета оставалось не так уж много. Он поднялся и кое-как добрел до ванной, где предусмотрительно хранилась аптечка. Он промыл рану и смазал травяной мазью, переданной из дома. Использовать исцеляющую магию Пилигрим пока не решался, он не представлял, лучше от этого станет или хуже.
У всего можно найти преимущества, даже у вынужденного раннего пробуждения. Ему все равно нужно было сегодня попасть в центральное отделение. Будет лучше, если он сделает это сейчас – до того, как там соберутся остальные.
Он замечал, как они смотрят на него. Все ведь уже слышали про служебное расследование – и про то, что он сделал. Открыто его не обвиняли, но никто не запретил бы им бросать на него многозначительные взгляды и шептаться у него за спиной. Такая болтовня не могла ему навредить, однако все равно непередаваемо раздражала.
Так что Пилигрим, не задерживаясь, оделся и вышел в освежающую прохладу летнего утра. Здесь было легче. Мир оставался прежним, величественным и сонным, будто снисходительно напоминающим, что каждому тут найдется место. Пилигрим направился не к ближайшей станции метро, а к следующей за ней, чтобы застать пробуждение в небе первых лучей солнца. Это было его личной медитацией, которая всегда помогала. Так что до отделения он доехал уже в неплохом настроении.
Как он и ожидал, здесь было пусто. Дежурные на входе окинули Пилигрима мрачными взглядами, но они под конец смены на всех так смотрели. Вряд ли они знали, кто он такой и в чем его обвиняют.
В распоряжении градстражи было несколько баз данных – и на людей, и на нечисть. Наименее важными можно было пользоваться с собственных устройств. Однако те, что посерьезней, были доступны только с компьютеров отделения, при использовании личного кода – такие запросы всегда фиксировались. Так что если кому-то приходило в голову применить ресурсы градстражи, чтобы проследить за бывшей, карьера его завершалась быстро и печально.
Но Пилигрим ничего не опасался, у него были все основания для вопросов. Рада, если придется, подтвердит, есть у толмачей такие полномочия.
Слова Какатика подтвердились довольно быстро, однако Пилигрим ожидал, что так будет. Хихитун настолько испугался, что под конец готов был чуть ли не в
