говорит Алекс. – Теперь мы поищем спокойное местечко с хорошим обзором и спрячемся там. Вероятно, Фите Паульсен появится с минуты на минуту.
– Судно должно пришвартоваться вон там впереди, – говорю я и показываю на свободное место возле двух больших контейнеровозов, уже разгруженных. – Все другие причалы заняты. Если мы встанем вон там между контейнерами, нам всё будет видно.
– Тогда бежим скорее туда, пока нас не увидели. – Миа бежит первой и ныряет в щель между двумя контейнерами. Я следую за ней и встаю за её спиной.
Действительно, с этого места прекрасно виден весь причал. Какое-то время ничего не происходит, а потом мы различаем один из швартовых катеров, которые сопровождают контейнеровоз к месту швартовки. Вскоре показывается всё судно и медленно маневрирует в сторону причала. Завораживающее зрелище – как точно причаливает этот высоченный контейнеровоз. Я вспоминаю, как не сумела безопасно проехать мимо фонарного столба на машине, которая в сто раз меньше, чем этот колосс, и готова снять перед ним шляпу (которой у меня, впрочем, нет). Капитан и лоцманы поистине знают своё дело!
– Эй, гляди! – шепчет Ким и бьёт меня кулаком в бок. – Я вижу нашего старого знакомого!
Да? Где же? Я слежу за взмахом её руки, и действительно – в этот момент у причала рядом с контейнерным мостиком паркуется автомобиль. Открывается дверь, и из неё выходит Фите Паульсен! Он обходит машину, открывает багажник и достаёт два больших щита объявлений.
– Что это у него? – спрашивает Алекс.
– Это наверняка те щиты, о которых он упоминал, – говорю я. – Предупреждения об опасности, чтобы таможенники осмотрели контейнер лишь после того, как он достанет оттуда свой товар.
Ким снова подносит к глазам бинокль.
– Ты права. На одном щите написано: «Осторожно! Газ! Опасно!», а на другом – «Опасно! Этот контейнер содержит газ!» Там даже череп нарисован. Выглядит внушительно, ничего не скажешь.
– Паульсен не дурак, – одобрительно говорит Миа. – Многие контейнеры действительно обрабатываются газом перед отправкой, чтобы во время перевозки вредители не попортили груз и чтобы они сами не попали в другие страны. Такие контейнеры в порту встречают специальные службы, которые должны нейтрализовать газ. Только после этого груз осматривают таможенники.
– Ловко, – говорю я.
– Да, очень ловко! – подтверждает позади нас голос, который я уже слышала. Это Ина Редлих! Я испуганно оборачиваюсь и понимаю, что она опровергает свою фамилию – «Честная». На её лице расплылась широкая улыбка, а в руке я вижу пистолет, и нацелен он на нас!
10
«Служебная командировка»
– Я сразу заподозрила неладное, когда вы явились ко мне, – говорит Ина, медленно прохаживаясь перед нами. Мы сидим в контейнере для морских перевозок, его торцевые двери распахнуты. Наши руки связаны за спиной нейлоновой кабельной стяжкой. Это жутко неудобно, жёсткие края больно врезаются в кожу на запястьях. – Номер с конкурсом для начинающих музыкантов, ваш интерес к прокату нашего оборудования – я не знаю, но что-то меня тут же насторожило. – Она останавливается и делает шаг ко мне. – Но мне всё стало ясно после твоего короткого вечернего визита в клуб. – Она смеряет меня взглядом с головы до ног. – Боже мой, что за бредовая фантазия: ещё раз взглянуть на зал, поскольку, мол, его атмосфера влияет на твоё исполнение. – Она смеётся, и её смех звенит у меня в ушах.
Меня бросает то в жар, то в холод оттого, что мы оказались в плену, но больше всего терзает мысль, что во всём виновата я. Причём я одна! Я готова зарыдать и с трудом сдерживаюсь.
Ким, сидящая сбоку, поворачивается ко мне. Вероятно, она готова меня придушить. Что я могу сказать? Она права!
– Тесса, всё в порядке, – к моему изумлению, шепчет она. – Мы должны были поговорить с тобой, когда ты позвонила. Вообще-то, твоя идея была хорошей, но действовать в одиночку всегда опасно.
– Эй, что вы там шепчетесь? – Теперь Ина останавливается перед Ким и злобно усмехается. – Ты хочешь знать, как мы напали на след твоей маленькой подружки? – Она делает театральную паузу. Хочет усилить напряжение? Абсолютно излишне, я не могу утверждать, что мне стало скучно, да и девчонкам наверняка тоже. – Ну, – продолжает наконец Ина, – у нас, конечно, всюду установлены камеры. Я видела, как вы проскользнули во двор. Потом Фите споткнулся о твой стакан, дорогая Тесса, – ты действительно оставила след, жирный след, словно от маркера. Мы с Фите посмотрели видеозаписи и поняли, что вы слышали его телефонный разговор на складе. Так что нам было совершенно ясно, что вы снова встретитесь и мы сможем подготовить для вас соответствующий приём.
Я чувствую себя невероятной дурой. Круглой дурой. Мне всё равно, что говорит Ким: глупее меня нет никого. Я вовлекла в беду и моих коллег. Просто ужасно! Теперь у меня полились слёзы, и я абсолютно ничего не могу поделать. Они льются и льются, я чувствую, как по моим щекам текут тёплые струйки. Рядом со мной стоит мой рюкзак, из него слышится писк.
– Мне очень жаль, Тесса, – пищит Гектор. – Это моя вина. Я никак не думал, что всё так обернётся. – Вот это да! Когтистая мышь берёт на себя вину за эту катастрофу. Хотя мне это и не поможет, но всё равно слегка утешает.
– Вы поразительно самонадеянны, так как не знаете, с кем имеете дело, – ядовито заявляет Алекс. – Скоро мы будем свободны, так как в порту мы, естественно, не одни!
– О, не вашего ли шофёра ты имеешь в виду?
Проклятие! Значит, они схватили и Макса?
– Он спит сном праведника. Небольшая доза снотворного свалила его с ног. Я не думаю, что он примчится к вам на помощь в ближайшие три часа. Да и потом он ничего не вспомнит. Как правило, первые два часа до глубого сна испаряются из памяти – у нас в этом плане уже хороший опыт. И, когда он потом придёт в себя где-нибудь в центре Гамбурга, он вообще не будет знать, что случилось. – Она злорадно усмехается. – Я начинаю думать, что это вы не подозреваете, с кем связались. Тоже мне, детективы-любители! Хорошо ещё, что тот парень на шикарном красном мотороллере остался в стороне. Иначе нам пришлось бы искать и его. Но он, видно, проявил здравый смысл и решил не ввязываться в эту историю.
– О ком она говорит? – шепчет мне Ким.
Я качаю головой, так как ни за что не смогу рассказать про
