Тимо, не признавшись, что он уже знает больше, чем нужно. Этого мне Ким уж точно не простит!
– Так, хватит болтать, – заявляет Ина и шарит в кармане плаща. – Я должна подготовить вас к маленькой служебной командировке. В Гамбурге вы слишком действуете нам на нервы, поэтому вы посетите наших добрых друзей в Роттердаме. Они-то знают, что делать с непрошеными гостями. – Она вынимает из кармана шариковую ручку, на которой что-то вытиснено – не надпись, а символ: цветок лотоса. Это рекламный подарок клуба? Я не понимаю, что она хочет сделать.
Тут снова появляется Фите Паульсен. Недавно он помогал Ине связать нас и запихнуть в этот контейнер.
– Эй, ты всё ещё не готова? – рычит он на Ину. – Нечего с ними церемониться. Завязать мешок – и готово. Монголы не в восторге от этой истории. Сейчас мы действительно не имеем права накосячить.
– Хорошо, хорошо. Ты лучше забери у дам телефоны.
Фите Паульсен действительно обходит нас, наклоняется и ощупывает наши джинсы. У девочек он находит их быстро, а у меня, конечно, нет, так как мой мобильник лежит в наружном кармане рюкзака.
– Где он? – рычит на меня Паульсен, и у него такой вид, словно он готов утопить меня в Эльбе вместе с моим рюкзаком. Я показываю мыском обуви на рюкзак.
– Он там спереди, – говорю я дрожащим голосом и надеюсь, что Фите не заглянет в сам рюкзак, где сидит Гектор. К счастью, он этого не делает, а просто берёт весь рюкзак.
– Ну, давай, – приказывает он Ине Редлих, и она подходит к нам с шариковой ручкой в руке. Что она задумала?
– Чтобы ваша поездка прошла чуточку приятнее, вы сейчас поспите пару часов, дорогие мои. А когда проснётесь, то, скорее всего, будете уже в Роттердаме. Пожалуйста, не сопротивляйтесь – для вашей же пользы!
– А мы как раз собирались! – кричит Ким и в один миг вскакивает на ноги. Прыжок вперёд – и она выбивает ногой ручку из пальцев совершенно ошеломлённой Ины. Ручка описывает дугу и вылетает из контейнера.
– Проклятие! – рычит Фите Паульсен и бежит за ручкой.
Окей, Ким поступила не слишком вежливо, но, во‐первых, это была необходимая самооборона, а во‐вторых, такая ручка стоит максимум евро, не дороже. Миа и Алекс тоже пытаются повторить прыжок Ким. Только я сижу на полу и ни за что не смогу так сделать.
Впрочем, очень скоро выясняется, что героическое сопротивление бесполезно. Ина Редлих достаёт из другого кармана пистолет, которым она уже нам грозила. Конечно, мы могли бы проверить, не блефует ли она. Но, судя по тому, как развивается ситуация, делать это как-то не хочется. Ким, Миа и Алекс, кажется, смотрят на это так же и прекращают боевые действия. Тем временем в контейнер возвращается Паульсен с шариковой ручкой. Он подходит к Ким, хватает её за руку и сдвигает рукав её пуловера до самого плеча. Потом укалывает её ручкой выше локтя! Ким вздрагивает, потом поникает и падает на пол. Ой, вот ужас!
У меня ползут по телу мурашки, а сердце бешено колотится. Я не хочу, чтобы мне что-то вкололи, – категорически не хочу! В этот момент меня хватает Ина Редлих и вонзает мне в руку острый предмет. Очевидно, она принесла с собой несколько штук… Но я не успеваю додумать до конца эту мысль, так как вокруг всё темнеет…
* * *
Когда я просыпаюсь, череп мой гудит так, словно вокруг с рёвом носится орда мотоциклистов. Или как будто я стою рядом с готовыми к старту реактивными самолётами. Снаружи всё ревёт и гремит, а в моей голове мозг бьётся о черепную коробку. Ай! К сожалению, я не могу схватиться за голову, чтобы хоть немного смягчить боль, ведь мои руки связаны за спиной. В чём дело? Что такое? Где я и почему связана? Я пытаюсь вспомнить, и перед моим внутренним взором мелькают разрозненные обрывки недавних событий. Мы увидели в порту Фите Паульсена – он действительно встречал контейнеровоз «Ринг оф Старс». Но потом на нас направили пушку, и мы очутились в контейнере. В этом контейнере? Тут совершенно темно, и я не могу понять, где мы находимся. И могу ли я говорить «мы»? Я ведь не вижу никого из девочек.
Я хочу крикнуть: «Эй, Ким!» – но у меня пересохло во рту и в горле. У меня вырывается только невнятный хрип, и его наверняка никто не слышит, поскольку я к тому же лежу на полу и не могу поднять голову, чтобы крикнуть громче. Чем больше я вслушиваюсь в темноту, тем яснее мне, что стук раздаётся не только в моей голове и что весь этот грохот и рёв мне не чудятся. Это стук двигателя, точнее сказать, судового двигателя. А ещё меня почему-то покачивает. Почему мне так кажется? Тут меня пронзает ужасная догадка: мне это вовсе не кажется, просто судно плывёт по волнам! А я на судне! Контейнер стоит на судне! «Маленькая служебная командировка в Роттердам», звучит в моей голове. Теперь мне наконец всё ясно: мы находимся в контейнере, и он плывёт на судне из Гамбурга в Роттердам!
Я пытаюсь выпрямиться, но с завязанными руками это трудно. Тогда я ползу в сторону, пока не натыкаюсь на боковую стенку, и тогда кое-как сажусь. После этого мне становится легче. Качает уже меньше, стук двигателя глуше, у меня возникает ощущение, что судно замедляет ход. Может, мы уже рядом с Роттердамом? Конечно, если Ина сказала правду и мы действительно плывём в Роттердам.
– Тесса, это ты? – Голос звучит совсем близко. Это Миа.
– Да, я, – хриплю я в ответ.
– Всё нормально у тебя?
– Да, насколько может быть нормально, когда тебя связанную везут в тёмном контейнере из Гамбурга в Роттердам, – отвечаю я с сарказмом.
Миа смеётся. Ну, хотя бы она одна из нас сохранила хорошее настроение.
– Давай попробуем освободить друг друга от этой жгучей нейлоновой стяжки, которой нас связали, – предлагает она. – Я думаю, что Ким и Алекс ещё не очнулись, а мы сейчас попробуем.
Я лишь пожимаю плечами, что технически бессмысленно, ведь Миа меня всё равно не видит.
– Как мы это сделаем?
– Пожалуй, мы попробуем перегрызть стяжку зубами.
– Думаешь, у нас получится?
– Надо попытаться. Может, и получится. Ползи ко мне.
Я медленно двигаюсь вправо, опираясь спиной о стенку, и наконец натыкаюсь на плечо девочки.
– Так, теперь я встану на колени, а ты повернись ко мне спиной. И я попробую перегрызть стяжку.
Миа берётся за дело, и
