миром художник воздвиг невидимое царство, полное тепла и фантазии.
Отдельно от всего стояли работы определенного числа художников, чей художественный стиль был совершенно новым. В Англии Уильям Тернер творил свои чудеса цвета, а Джон Констебл – пейзажи. Теодор Руссо и Камиль Коро начиная с 1830 года и несколько позже Жан-Франсуа Милле, основатель барбизонской школы, обратились к природе, стремясь выразить ее с помощью красок и неустанно пытаясь воспроизвести воздействие света, воздуха и жизни. Критики и публика смеялись над ними, их работы не принимали на выставки, Констебл умер в 1837 году в крайней нищете, а друзья Тернера оправдывали его стиль плохим зрением. Они продолжали рисовать, несмотря на презрение современников, и отвергнутая живопись стала жемчужиной изобразительного искусства.
Вкус к старине, преобладавший в эстетических кругах, был наиболее заметен в архитектуре. XIX век не выработал собственного стиля строительства, железо, столь технически пригодное для многих целей, было забыто, и строители упрямо пренебрегали его возможностями для украшения. Архитекторы возводили здания, более или менее удачно имитировавшие старинные стили. Вкус того времени, однако, был разделен между классическим и средневековым. Были отданы приказы о постройке замков, подобных тем, что были во времена рыцарства: принц Фридрих Прусский получил свой Райнштайн, кронпринц Максимилиан Баварский – Хоэншвангау, Фридрих Вильгельм IV – Штольценфельс.
Однако все это были лишь безобидные фантазии того времени. Гораздо более фатальные последствия имело то, что архитекторы при возведении новодела под старину не щадили и разрушали многие старинные здания. Неспособные к оригинальной работе и обладавшие лишь поверхностным знанием средневековой архитектуры, они принялись за работу по изменению и реконструкции великолепных религиозных и светских памятников, оставшихся от прошлого. Едва ли во всем цивилизованном мире было хоть одно средневековое произведение архитектуры, которое они оставили нетронутым и не испортили своим невежественным обращением.
Венеция
Художник Уильям Тернер, 1808
Дама с зонтиком
Художник Жан-Огюст-Доминик Энгр, 1819
Стиль, которому империя дала свое название, пережил падение имперской власти на много лет. Можно удивиться, что стиль одежды, который мало кому можно было бы порекомендовать, просуществовал почти тридцать лет, если бы мы не знали, что инстинкт подражания и выносливость считаются главными факторами, определяющими продолжительность жизни какой-либо моды. Желание женщин выглядеть как можно стройнее и походить на статую было доведено до крайности после Венского конгресса.
Классический стиль получил косвенное развитие в стремлении вернуться к естественному состоянию, но затем постепенно, в течение двадцати лет, одежда уходила от природы все дальше и дальше, пока не стала поистине гротескной. Высокая талия обозначалась сразу под грудью, как будто желая, чтобы женское тело выглядело как можно более непропорциональным. Простое прямое платье к этому времени заканчивалось выше лодыжек, а высокая шляпа придавала дополнительную длину узкой удлиненной фигуре.
Возвращение королевской семьи в Париж стало сигналом к появлению первых новшеств в одежде в романтическом стиле, тогда были введены оборки и наколки в стиле Генриха IV. Эти дополнения к женскому туалету, однако, не способствовали улучшению общего внешнего вида и, по сути, только помогли сделать лиф, который начинался у шеи с пышными большими рюшами и заканчивался сразу под мышками, более коротким и неуместным.
Постепенно женщины отказались от этого фасона лифа. В 1820 году осторожное начало было положено поясом Марии Стюарт, что немного увеличило длину лифа. Между 1820 и 1822 годами лиф вновь принял свою нормальную форму, талия была опущена до ее нынешнего положения, и одновременно с этим снова появился корсет. Его носили в Англии с первого десятилетия века, и, будучи модным в Париже, он вскоре совершил триумфальное шествие по другим странам. Изготовление корсета превратилось в настоящее искусство, и те, кто мог себе это позволить, посылали за ним в Париж, хотя он стоил пять луидоров.
Модные иллюстрации
Париж, 1827
Модная иллюстрация
Париж, 1827
Юбка постепенно становилась шире и пышнее, но все еще оставляла ноги открытыми, и только в 1836–1837 годах она снова достигла земли. В течение почти двадцати лет юбка оставалась нетронутой модой, которая только более или менее искусно отделала ее воланами, складками, меховыми поясами и т. п., посвятив внимание корсажу и особенно рукаву. В 1816 году рукав все еще был облегающим и так сильно закрывал руку, что были видны только пальцы. В 1818-м были введены короткие затяжки, с 1822 года мода буквально помешалась на них, появились всевозможные формы и размеры. Окружность рукава стала огромной, рукав «баранья нога» только появился, но был немедленно заменен «слоном».
Женщины стремились выглядеть как можно более стройными и высокими, что считалось идеалом, теперь они впали в другую крайность и в течение примерно пятнадцати лет преуспевали в этом. В то время использовались легкие материалы, такие как небеленый батист, муслин, клетчатый бареж[126] и вышитое органди[127]. Талия выглядела естественно тонкой и похожей на осиную из-за ширины плеч. И наконец, были укороченные юбки, оставлявшие ноги открытыми, что придавало фигуре элегантность и несколько наигранную грацию, которые так восхищают нас на рисунках того времени в превосходных модных журналах.
Элегантность дам, однако, полностью зависела от портнихи, и парикмахер также имел большое значение. Волосы, зачесанные высоко назад и собранные в локоны по обе стороны лба, не скрывали линию бровей. Головной убор тоже внес свою лепту в общий эффект, ибо ни одна женщина в то время не появлялась с непокрытой головой. Дома она носила чепец, на улице – шляпу, а в обществе – сложную конструкцию из кружев, рюшек, лент, цветов и перьев, какую могло представить необузданное воображение модистки. Эти головные уборы увеличивались в размерах пропорционально рукавам и достигли своего крайнего размера где-то около 1830–1831 годов. Судя по рисункам того времени, такая мода понравилась дамам, поскольку, не ограничиваясь материалом или цветом, они могли дать волю своему вкусу и тщеславию.
В течение многих лет тюрбан был любимым головным убором для государственных мероприятий. Традиция приписывает его происхождение наполеоновской Египетской кампании, но на самом деле он был завезен на континент из Англии, где мода заимствовала его у индийских набобов, и мы видим, что тюрбан уже носили дамы на портретах Рейнольдса. Однако в 1837 году индийские, черкесские, греческие и израильские тюрбаны все еще рекламировались как одна из новейших мод.
Миссис Джодрелл
Художник Джошуа Рейнольдс, 1774–1776
Еще одно кокетливое украшение, придававшее дополнительный шарм хорошенькому личику, известное во Франции как «фероньерка», состояло из длинной тонкой золотой цепочки, на ней висел маленький драгоценный камень, жемчужина или розетка из камней, прикрепленные на середине лба. Сама одежда тех дней была не очень дорогой, и драгоценности носили в основном на балах. Прекрасная мадам Гро-Давилье, например, на балу 1821 года надела белое
