этот щеголь не пропускает ни одной юбки, не брезгуя даже челядью, оказалась особенно неприятной.
Потом приходил Дмитрий. Лиза слышала, как Наташа отвечает ему, что барышня занемогла и принять не может, но все это проходило уже мимо сознания. От слабости она воспринимала окружающее словно сквозь густую вуалетку.
– Барышня, – в купе заглянула Наташа, – скоро остановимся. Я сбегаю, поищу врача. Пусть даст какое-то лекарство. Смотреть на вас невозможно – так сердце разрывается!
Лиза не ответила – сил не было и на это, и Наташа скрылась.
Потом поезд замер, а еще через какое-то время Лиза вдруг услышала шаги в смежном купе. Там должна быть Наташа, но она ведь сказала, что пойдет к врачу… Что-то загремело, и Лизино сердце болезненно сжалось.
Понятно, что там, в купе, отделенном от ее незапертой тонкой дверцей, кто-то чужой. «Грабитель», – пришло осознание. Сейчас он обшарит купе горничной и, убедившись, что там нет ничего ценного, придет к Лизе. Помешать она ему, конечно, не сможет – будет просто лежать и смотреть, как он выворачивает чемоданы, достает подаренные отцом украшения, как чужие руки касаются ее платьев…
От ощущения собственного бессилия слезы показались в уголках глаз и медленно, словно тоже обессиленные, поползли по щекам.
В соседнем купе скрипнул пол, и шаги послышались уже у смежной двери.
Лиза едва не задыхалась. Человек бывает опаснее самого лютого зверя. Так говорил батюшка, выросший в далеком, в его времена еще совершенно глухом, уголке Сибири и прекрасно знающий, о чем говорит.
«Он убьет меня, – поняла вдруг девушка. – В поезде нет случайных людей, только свои, и он убьет меня, чтобы я его не узнала».
Как ни странно, эта мысль не вызвала ни страха, ни паники.
Напротив, Лизу словно отпустило.
«И все закончится. Мне не будет больше так плохо, – подумала она и мысленно даже поторопила замершего за дверью душегубца: – Поскорее бы!»
Словно в ответ на этот призыв дверь скрипнула. Лиза сжала зубы, собираясь с последними силами, но ничего не происходило.
Секунды тянулись изнуряющее медленно, падая, точно тяжелые ртутные капли. Ее снова отчаянно замутило, и Лиза до крови прокусила губу, сдерживая рвотные позывы.
В Наташином купе полилась вода, что-то звякнуло.
Затем тот, кто был в соседнем купе, уже не таясь, снова двинулся к ее двери. И теперь можно было с уверенностью сказать, что это точно не Наташа – шаги были тяжелыми, явно мужскими.
Лиза приготовилась встретить своего убийцу, посмотрев ему прямо в лицо. Натыкаясь в газетах на хроники, рассказывающие об ужасающих убийцах или разбойниках, она всегда думала, что совершать преступление может только человек из низшего класса, и то, что по нему даже должна быть заметна его противоестественная наклонность к дурным делам – низкий нависающий лоб, маленькие глазки, большие узловатые руки с квадратными ногтями… Однако появившийся на пороге человек ничем не напоминал разбойника и душегубца из ее воображения. У него был высокий лоб, выразительные с отчетливой смешинкой серые глаза и ухоженные узкие руки настоящего джентльмена. Хуже всего оказалось то, что Лиза его, действительно, хорошо знала.
– Добрый день, сударыня. Примите мое глубочайшее почтение, – насмешливо сказал Денис Вербицкий, стоя в дверях, соединяющих ее купе с Наташиным.
А она вдруг подумала не о том, что вот сейчас действительно умрет, а о том, что лежит в кровати потная, с разметавшимися волосами в совершенно непотребном для девицы виде, и тут, конечно, ее вытошнило.
Такого конфуза с ней не случалось еще никогда.
Глава 7
Чужие следы
– Я пережила стресс и мне нужно развеяться! – объявила я тоном капризной принцессы.
Обидно только, что так тщательно выверенная фраза пропала почти зря – Анне предсказуемо не было до меня дела, а отец спросил только, есть ли у меня деньги.
И только горничная Лена поджала губы, а на ее лице отразилось что-то вроде: «Ну вот, милочка, ты и вернулась к привычному образу жизни».
Наверное, я так и вела себя когда-то, раз никто не удивился.
Попытался воспротивиться поездке только Владимир.
– Зачем ехать в какой-то паршивый торговый центр? – удивился он. – Еще и к черту на кулички! К тому же там полным-полно народу. Если так приспичило, поедем в ближайший, там хоть нет этих дешевых забегаловок, куда народ прет за тряпками.
– Думать, куда мне ехать, а куда нет, – это мое дело, – объявила я ему. – А твое – молчать и везти, куда скажу. Или давай ключи – я поведу машину сама.
И он, конечно, проиграл – не смог со мной спорить.
«Вегас» и вправду находился где-то у черта на куличках – ехали мы по всем пробкам невероятно долго, и я уже опаздывала, а ведь еще предстояло избавиться от сопровождающего и найти ресторанный дворик. Зато и времени, чтобы тщательно обдумать все, у меня оказалось достаточно.
Только мы вошли внутрь, я выбрала первый же попавшийся магазин, где было много народа, и вцепилась в ужасные блестящие платья. Чтобы усыпить бдительность Владимира, мне потребовалось ровно пять примерок. Сначала он еще был настороже, словно отлично натренированная служебная собака, но мельтешение в зале и периодическое появление из кабинки в каком-нибудь ужасном дешевом наряде, ожидаемо источили его душевные силы.
Еще дома я позаботилась, надев под платье майку и запихав в сумочку джинсы-скини, поэтому после череды переодеваний во что-то яркое, я переоделась в эту неприметную одежду и осторожно выглянула из кабинки.
Владимир смотрел в экран смартфона.
«С Богом!» – сказала я себе и проскользнула мимо него.
Прошло уже двадцать минут с тех пор, как мы должны были встретиться с журналистом, и совсем не факт, что меня еще ожидали, однако нужно всегда верить в лучшее. Поэтому я выключила телефон, на всякий случай вытащив из него даже зарядную батарею, и побежала к эскалатору: ресторанный дворик на схеме был обозначен на третьем этаже.
Еще минут пять я судорожно металась, запутавшись в переходах и поворотах огромного торгового города, пока, наконец, не вышла к нужному месту, встретившему меня шумом голосов и запахом жареной картошки. Признаться, я растерялась: как вообще здесь можно кого-то найти.
Маневрируя среди людей с подносами, я обошла по периметру территорию ресторанного дворика, но так никого и не увидела. Возможно, журналист просто не стал меня ждать. Я не представляла, что теперь делать. Включить телефон и позвонить? Извиниться? Уговорить согласиться на новую встречу… Но не зря ли я вообще к нему обратилась? Поможет ли он мне, ведь ему самому нужны только сенсации.
– Мика…
Голос за спиной был очень тихим, но я вздрогнула и поспешно оглянулась.
– Вижу,
