мол, помирать, так вместе. Впрочем, ему-то конечно с когтищами зверю проще противостоять, чем обычному разину. И все же…
— Ишь, тоже мне, птица высокого полета нашлась! — продолжала распаляться мать. — Да ты б ему по кумполу дал бы пару раз, авось смесок этот и перестал нос-то задирать! Посмотри кулачищи-то какие наел!
Стало как-то совсем горько. Жад конечно очень обиделся и даже разозлился, когда после случая на болоте Лесн ему много всякого нехорошего наговорил, но бить его по сути было не за что.
— Не пойду я к нему, — мрачно сообщил он матери, откладывая ложку. Внутри копилось раздражение. Нет, она, конечно, как лучше хочет, и все такое, только зачем она постоянно лезет, куда не просят? И вечные эти советы об урожайности от знатоков с соседнего поселения, которых она и видит-то первый раз! А отец только работой занят, а к причудам матери относится с позиции "чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мешало". Вот она и командует даже в тех вопросах, которые ее не касаются между прочим! Пашня — их с отцом и дядей забота!
— Вот! Уже и ты под него проседаешь! Под хлюпика этого юродивого! А сам глянь — статен, могуч, плечи уж с отцовы почти! И не стыдно тебе тощего зеленокожего чудища слушаться?
— Никого я не слушаюсь! Я сам решил: не пойду чужих просить! И не пойду! Ясно?
— Ясно-ясно! — с издевательским видом покивала мать. — Конечно сам! Ты ж все сам! И рубашку тот раз сам вымарал! И в топи сам чуть не сгинул! Ходишь хвостом за полукровкой, как его лис болотный, а мне тут доказываешь свою самость!
Хвостом Жад никогда ни за кем не ходил. Даже за Зленой, от которой глаз трудно отвести. А потому слышать подобные упреки было обидно вдвойне. И подросток не сдержался.
— Не знаешь ничего, мать, — не говори! — сказал он твердо, копируя манеру отца. — Зачем зазря языком мелешь??? Коли у самой голова чужими мыслями богата, то на других напраслину не возводи!
Мама охнула и схватилась за большое полотенце, коим тягала кастрюлю с кашей.
— Ах ты, изверг! — вскрикнула она, замахиваясь влажной от пара тканью. — Зазря языком мелю? Да ты помнишь, с кем разговариваешь? Мать родную унижать вздумал! Понабрался у своего звероподобного дружка! Да я тебя родила, я тебя…
На втором ударе Жад подставил руку и, поймав конец полотенца, намотал его на руку.
— Не надо, мать, мне уже давно не семь.
Изумленная и испуганная, женщина шагнула назад, разжимая пальцы. Жад тоже опустил руку и ткань упала на пол, растекшись между ними темно-розовым пятном на грязном полу. Младшие дети перестали стучать ложками и неподвижно замерли на своих местах. Подросток посмотрел на мать, властвующую в этом доме на протяжении пятнадцати лет, и молча вышел во двор. Разговаривать ни с кем не хотелось, есть тем более.
* * *
— Куда глазами косишь? — прозорливо спросила бабушка, прерывая очередной рассказ о гнусностях, творимых соседями. Выса поспешно отвернулась от короба, в которое было запрятано новое платье.
— Мне Злена предложила в Лунный вечер с ними погулять.
— Ишь ты! Еще не выросла, а уже бросает собственную бабку на произвол судьбы! Нашлась красавица, гулять она пойдет! А ужин кто делать будет?
С улицы раздались девичьи голоса, а затем звонкий дружный смех. Выса с тоской посмотрела за окно.
— Я все сделаю заранее. И скотину напою и загоню.
Смеш смотрел на сестру обиженно, словно она сладости без него ела. Жита поморщилась.
— Уже и отговорки на все придумала, шустрая какая! Да иди ты! Иди! Оставляй старуху и ребенка в одиночестве! Злена ее пригласила! Злена вон из какой семьи! Богатой! У отца работников больше чем у главы! Нужна ты ей больно! А мать-то поговаривают…
Выса не выдержала и, собрав посуду, вышла на улицу, оставив брата наедине с ворчливой родственницей. Вымыв все, она оставила деревянные кружки-ложки-тарелки сушиться на кривоногом столике, что был врыт в землю под большим Гигантом, растущим недалеко от крыльца. Девчонка немного осмотрелась, глубоко вдохнула, словно нарушала правила, и выскользнула за калитку. Чем больше она росла здесь, тем больше ее душила домашняя атмосфера. Хотелось на волю. Ну, по крайней мере она вполне может пройтись по деревне, чтобы спокойно обдумать некоторые события.
Выса прошлась по Цветочной улице, свернула на Мясную, потом по Кривой вышла на Деревянную и уже по ней направилась к дому. Прохожие ей встречались редко, основная масса людей в это время ужинали после трудового дня. Пробежали мимо близнецы, мясник разделывал во дворе очередную тушу, ругались шепотом парни из компании Угела, застывшие истуканами при ее появлении, бежала куда-то Нитка с корзинкой ниток… Когда Выса почти дошла до дома, невдалеке неожиданно закричали, запричитали, тут же поднялся шум. Из калитки бодрой поступью вышла Жита, на ходу надевающая поверх платья и жилетки еще и легкую кофту.
— Что произошло? — она тут же вцепилась в высину руку и потащила ее в сторону криков. Темнело. На фоне быстро мрачнеющего неба вдали вдруг показались отблески огня.
Когда они дошли до дома Красины, пожар уже активно тушили. Чуть поодаль, давая место для маневра тушащим, стояли люди и переговаривались, в основном это были дети и старики — мужчины носили воду. У калитки прямо на земле сидела Красина и завывала в голос, ее утешали две сердобольные соседки, сын Отик, парень из компании Кривоноса, стоял рядом и хмуро ковырял кору ближайшего дерева.
— Ой да как же так!!! Ой, да что же это!!! — причитала хозяйка, то обращаясь к утешающим ее женщинам, то к хмурому, не смотрящему на нее сыну. — Да что ж делается!!! Да за что же!!!
На скамейке рядом расположились два кика, которые снимали у Красины дополнительный домик, где раньше жил ее пасынок с женой. Представители болотного племени смотрели на все происходящее с неким интересом, однако без особого беспокойства.
— Да что ж вы сидите!!! — напустилась на них одна из утешительниц. — Какое возмутительное равнодушие!
Кик, который выглядел постарше, задумчиво погладил свои косички, сплетенные из бровей, и спокойно заявил:
— Пожар почти потушен, никто не пострадал. Не вижу причин доя беспокойства. Ну разве что следовало бы найти поджигателя…
— Поджигателя? — встрепенулась Красина. — То есть это кто-то сделал специально?
— Специально или случайно сказать не могу, однако след у огня явно человеческий.
Погорелица встала, выпрямилась и, завидев присевшего на мгновение главу, с ног до головы испачканного в копоти, ринулась к нему. Видимо, добиваться справедливости. Пока хозяйка пострадавшего дома, уперев руки в бока
