г-ном Игнатьевым.
– Не совсем так, – бесстрастно ответил сыщик. – В записке, переданной вам, г-н Игнатьев просил прибыть в библиотеку к полудню для важного разговора.
– Именно, – подтвердил генерал.
– Но там не сказано, что сам г-н Игнатьев будет участвовать в разговоре.
– Что? Я не понимаю… Но разве это не очевидно?! – Ртищев подбоченился и добавил в голос надменности. – Кто вы такой? И с какой стати мне с вами разговаривать?
– Потому что вас об этом попросил г-н Игнатьев, разве это не очевидно?! – усмехнулся Мармеладов. – А кто я такой, вам сообщили еще утром. В первой записке.
– От г-на Игнатьева? Но он прислал одну…
– До чего же вы несообразительны, генерал! В вас так много жира, что и мозги заплыли… Я тот, о ком предупреждала Жи-Жи.
Ртищев побагровел, но пропустил намеренное оскорбление мимо ушей. Куда больше его встревожило упоминание имени певицы из кафе-шантана. Генерал сел в кресло напротив Мармеладова, достал портсигар с эмалевым портретом императора, закурил и уставился на тлеющий огонек сигареты.
– Откуда вы знаете про письмо от Жи-Жи? – самообладание вернулось к Ртищеву, и этот вопрос он задал спокойным тоном, впрочем, избегая смотреть на сыщика. – Вы что же, прочли его?
– Нет, но я могу пересказать его содержание почти дословно.
– Хм… А говорите, что не читали…
– Нетрудно угадать, о чем пишет шансонетка. Посреди ночи к ней в гримерку ввалился странный господин, который сначала выдавал себя за богатого пьянчугу, потом расспрашивал об исчезновении поручика Изместьева. Грозился разоблачить схему, по которой вы обдираете простофиль. Поди угадай, кто таков. То ли полицейский следователь, то ли проныра-газетчик, а может и бандит-шантажист.
Генерал раздавил окурок в пепельнице, его маленькие колючие глаза сверкнули из-под кустистых бровей.
– Ну, и который из них вы будете?
– Не стану скрывать, во мне понемногу от каждого, – признался сыщик. – Но это не важно. Певичка пообещала, что сегодня я увижу Александра. Хотя отпускать бедолагу вам не с руки, вы слишком боитесь огласки… Стало быть, Жи-Жи имела в виду нечто совсем другое. О чем вас попросила любовница? Прислать в кафе-шантан тех дюжих гренадеров, что избавили ее от навязчивого поручика в прошлый раз? И куда же они увели Изместьева?
– Могли бы и сами это узнать, – проворчал генерал, – если бы сунулись сегодня к Жи-Жи.
– Мог бы, – невозмутимо кивнул Мармеладов. – Потому и не сунулся. Бороться с крепышами в мундирах? Нет уж, увольте. Безнадежное занятие.
Ртищев чванливо надул губы.
– Думаете, меня побороть легче?
– О, гораздо легче. Вас можно опрокинуть одним щелчком.
– Что? Да стоит мне приказать, и вас немедленно скрутят!
– Приказать… А сами-то что же? Руки коротки?
Сыщик засмеялся, доводя генерала до белого каления.
– Мерзавец! – взбеленился Ртищев. – Тебе устроят трепку, понял? Выбьют всю эту дурь и отволокут в Трубецкой бастион! – он вскочил, задыхаясь от ярости. – Сейчас же! Немедленно!!!
– Видите? Стоило щелкнуть по уязвимому месту – вашему чрезмерно раздутому самолюбию, – и вы проболтались, – Мармеладов встал с кресла и посмотрел на невысокого соперника сверху вниз. – Стало быть, Изместьева заперли в Петропавловской крепости. Без суда и следствия. Хорошие у вас связи!
Генерал достал платок и вытер вспотевший затылок.
– Поручик ваш слишком громко возмущался. Подумаешь, борец за справедливость! Пускай посидит в каземате, ему на пользу пойдет. Остудит горячую голову, тогда выпущу и отправлю на передовую.
– Под турецкие пули? Хм… Так вы настолько трусливы.
– Да как вы смеете?!
Щеки Ртищева гневно запылали, но сыщик продолжал, как ни в чем не бывало.
– Вчера я еще мог усомниться в этом. Думал, вы человек больших страстей, влюбленный в певичку по уши, и набросились на юного поручика из ревности. Но этого оттого, что я не знал какого цвета ваш мундир. Генералы ведь тоже разные. Кавалерист вызвал бы поручика на дуэль, но вы всего-навсего интендант. Стало быть, вы жадны и жаждете лишь денег, которыми с вами делятся шансонетка и ее мошенник-антрепренер. К тому же для дуэли вы совершенно не пригодны. С таким мамоном! В вас легче целиться из пистолета, да и саблей….
– Ты!!! – генерал замахнулся, чтобы влепить пощечину, но обжегся о пламенеющий взгляд Мармеладова и не решился, отступил на шаг. – Да кем ты себя возомнил! Я с тобой говорил лишь потому, что об этом попросил г-н Игнатьев. А теперь и слова не скажу! Довольно с меня оскорблений! Убирайся к дьяволу!
Сыщик не двинулся с места.
– Если я выйду за эту дверь, вас ждут огромные неприятности.
– Ой, боюсь, боюсь… Чем пугаешь? Чем? Оглаской моей связи с певичкой? Пусть об этом станет известно. Скандал мне не страшен. Жена бросит? Скорей бы! Я уже устал от этой грымзы. Так что за такую услугу назову вас благодетелем и в ножки поклонюсь, – Ртищев понемногу успокаивался. – Или вы хотите связать мое имя с мошенниками из кафе-шантана? Не докажете. Никто не посмеет обвинить генерала без железных улик. Есть они у вас?
– Нет, – честно ответил Мармеладов.
– А на нет и суда нет! – хрюкнул интендант. – Остается одно обвинение: я запер в крепости поручика… Как там его фамилия? Хотя, без разницы. За это меня не только не осудят, а еще и медаль вручат. Я ведь не самодурствую, а креплю дисциплину. Юношу привезли из притона, где он буянил, дрался и, как показывают очевидцы, бегал без порток, позоря всю императорскую гвардию! Так что повторю свое прежнее напутствие, сударь. Убирайтесь прочь!
– Как угодно.
Сыщик взялся за ручку двери, но в последний момент обернулся.
– Вы, кажется, не ухватили самой сути: с какой радости сам г-н Игнатьев оказал мне услугу и вызвал вас сюда, на разговор? – он говорил тихо, Ртищеву пришлось вытянуть толстую шею, чтобы лучше слышать. – А все потому, что г-ну Игнатьеву требуется ответная услуга. Меня пригласили в это офицерское собрание, чтобы я указал турецкого шпиона. По одной мне ведомой примете.
– Шпиона? – побледнел генерал. – Но вы же не осмелитесь…
– Подставить вас вместо предателя? Разумеется, нет. Однако я могу указать на двух шпионов.
– Я буду все отрицать!
