локте.
— Нет, — призналась Алисия, потому что теперь ей стало жарко по другой причине.
Данте тихо рассмеялся, осторожно поцеловал ее и положил руку ей на живот.
— Пожалуйста, — выдохнула она, не зная, о чем просит. Его пальцы были горячее черного нейлона под сицилийским солнцем, а она жаждала еще больше тепла.
Он снова поцеловал ее, глубоко и медленно, и на этот раз, когда он остановился, она выругалась. — Алисия! — упрекнул он ее.
Она повернулась, протестуя против того, что он прервал поцелуй, и увидела, как он возбужден.
— Данте… — Она потянулась к ремню на его брюках, но он схватил ее за руку.
— Алисия!
— Что?
— Сегодня вечером я уезжаю поездом в Рим, — заметил он.
— И что? Мы просто целуемся. — Она улыбнулась, расстегивая его рубашку. — Больше ничего.
— Да, — сказал он, — верно.
Она продолжала поглаживать пальцами его грудь, и он внезапно захотел того, чего у него никогда не было. Ему захотелось ласк.
Он взял рукой прядь ее черных волос.
— Помнишь, как мы плавали? Давай освежимся?
— Я думала, ты слишком стар для всего этого, — поддразнила она его.
— А вдруг я ждал, когда ты вырастешь? — сказал Данте.
— Если мы останемся в нижнем белье, то ничего плохого не сделаем, — произнесла она, скорее себе, чем ему.
— Ладно.
Она чувствовала себя смелой, пока они лежали рядом, такой самоуверенной, но, как только они встали, у нее перехватило дыхание. Она почти растерялась, когда он расстегнул рубашку, представляя взору темные волоски на груди и сильные руки. Ее щеки горели от смущения, пока она пялилась на его живот, а затем на длинные, мускулистые ноги, тоже покрытые волосками.
Алисия знала, что у нее под одеждой. Ей было стыдно расстегивать последние пуговицы и молнию своего чудовищного платья.
Данте помог ей выбраться из этого ужасного наряда, и, к счастью, она не заметила его реакции на ее нижнее белье. Она уткнулась носом в складки нейлонового платья, пока Данте разглядывал ее остроконечный бюстгальтер и огромные трусы.
Алисии хотелось спрятаться. Но вот он протянул ей руку.
— Давай, — сказал он, оставшись в трусах-боксерах с возбужденным членом. — Поцелуемся еще раз.
Она была такая раскрасневшаяся, вспотевшая от жары и переполненная желанием. На этот раз он не заметил ее слез, потому что они смешались со струйками пота на ее лице.
Вода была теплой, но все же приносила облегчение и доходила Данте только до пояса. Они пробрались дальше и поплыли к бревнам, где когда-то играли в опасные детские игры.
— С тобой связаны мои приятные воспоминания об этом месте, — сказал он, и Алисия знала, что это было самое романтичное признание, на которое он был способен. Это был самый драгоценный момент в ее жизни.
— Я буду дорожить этим поцелуем, — сказала она.
— Я тоже.
Их поцелуй было невозможно остановить, он был таким восхитительным и медленным. Данте провел руками по ее талии, потом его пальцы сомкнулись на ее ребрах. Алисии оставалось только держать его руками за голову или положить руки ему на плечи.
— О, Данте. — Она блаженствовала и каким-то образом знала, что делать дальше.
Они прошли вверх по берегу, и теперь обе его руки были свободны. Он удерживал ее бедра под водой, продолжая целовать в губы. Она обвила руками его шею, и они, прервавшись, уставились друг на друга. — Мы просто целуемся, — сказала она, пока он медленно прижал ее к своему возбужденному члену. Данте не ответил. Прильнув к нему, она выдохнула от удовольствия.
Он развернул ее спиной к себе и поцеловал в шею, крепко сжимая руками ее бедра. Она простонала, потому что ей показалось, будто их тянет потоком вниз. Она положила голову ему на плечо, глядя на бурлящую илистую реку и радуясь тому, что вода сегодня не прозрачная.
— Я хочу почувствовать тебя во мне, — сказала Алисия.
— Я сделаю вид, что этого не слышал.
— Пожалуйста, услышь меня. — Она поцеловала его в плечо и попробовала на вкус его соленую кожу. — Я хочу, чтобы ты был у меня первым, Данте. — Алисия, ты же знаешь, что пожалеешь об этом.
— Нет.
— Ты старомодна, и тебе нужна старомодная семья, а я не смогу тебе этого дать.
— Я знаю это.
— Иди к Гвидо!
— Гвидо?
— Не играй со мной, Алисия. Как ты думаешь, почему он пришел на похороны моей матери? Он хотел увидеться с тобой.
Она поджала губы, потому что он был прав. Монахини сделают все возможное, чтобы найти ей подходящего мужчину.
— Мне кажется, я слишком нетерпеливая, чтобы работать в цветочном магазине.
— Не шути об этом, — очень серьезно произнес он. — Я уезжаю сегодня вечером.
— Я все равно хочу тебя, Данте.
Алисия почувствовала жжение на спине — первые капли дождя, но проигнорировала его, по-прежнему держа голову на плече Данте.
— Возвращайся к себе, — сказал он, расцепляя ее руки, — пока не начался ливень.
— Нет.
— Пошли, — сказал он, почти отталкивая ее от бревен и дальше в воду. Но потом он остановился, и она увидела хмурое выражение его лица.
— У меня кровь? — Она посмотрела вниз.
— Нет, — сказал он, и они оба огляделись.
Алисия и раньше слышала о кровавом дожде — пустынные пески встречались с прохладным воздухом и окрашивали дождь в красный цвет, — но никогда его не видела.
— Выходим из воды, — сказал Данте. Небо стало красно-черным, на них падали тяжелые, жгучие капли дождя с красным песком. — Быстрее!
Схватив свою одежду, они побежали под деревья. — Алисия, тебе нужно вернуться к себе.
— Я уже сказала, что хочу тебя.
Глава 9
Данте и Алисия побежали в укрытие. Они бросились в каменную хижину, стараясь отдышаться.
— Я уезжаю сегодня вечером, — снова предупредил он, снимая с нее ужасный бюстгальтер, но Алисии было наплевать. Еще никогда она не была так счастлива.
Казалось, они играли в пейнтбол — настолько красным был песок, которым они испачкались. Данте поглаживал ее упругие круглые груди, и в относительно прохладной хижине снова стало жарко. Алисия стыдилась только своего нижнего белья. Обнажившись, она осмелела. Стянув с себя трусы, она почувствовала себя так, словно вырвалась из кокона. Она тряхнула влажными волосами, залезла в глубокую старую раковину, больше похожую на корыто, и попросила воды.
— Не трать воду попусту, — предупредил он, потому что ее было немного.
Они встали рядом друг с другом. Данте повернул ручку, и на них полилась горячая вода.
— Как в роскошном отеле, — сказала Алисия, привыкшая к холодному душу, и начала ополаскивать волосы.
Данте умывался, и она смотрела, как тщательно он промывает шелковистые черные волосы.
— Помой грудь, —
