произнес он, и она посмотрела на свои сморщенные соски и увидела песок.
Данте помылся и, повернув Алисию спиной к себе, стал смывать песок с ее спины и ягодиц. Наконец она повернулась к нему лицом и крепко поцеловала в губы.
Он подошел к рюкзаку, которого она раньше не заметила, и достал оттуда бутылку воды. Они немного попили. Потом он вынул спальный мешок и расстелил его на полу. Все происходящее казалось обыденным и естественным.
— Ты уверена? — снова спросил он. — Ты можешь пожалеть…
— Лучше сожалеть, — прервала она его. — Я хочу, чтобы ты был у меня первым, Данте.
Даже сейчас их тела покрылись потом от жары.
— Твоя кожа, — сказал он так, будто никогда раньше не видел ее.
Он поглаживал ее талию кончиком пальца, а потом осторожно поцеловал. Его прикосновения и поцелуи казались Алисии издевательством, потому что он отворачивал голову в сторону, когда она хотела его поцеловать, и продолжал ласкать ее грудь. А потом он подарил ей настоящее блаженство, медленно втянув ее соски себе в рот.
Коснувшись рукой его члена, Алисия посмотрела вниз и задалась вопросом, как он вообще сумеет войти в нее.
— Куда ты? — простонала она, когда он потянулся за пиджаком и коробкой с презервативами.
Алисия надула губы, когда он надел презерватив. — Почему ты выбрал синий?
— Разве ты не хочешь меня? — Он улыбнулся на ее вопрос.
— Ты знаешь, что я хочу.
Они снова начали целоваться, а потом он приподнялся на локтях, и она подняла ногу. Он вошел в нее, и она напряглась и закричала от боли.
Данте отпрянул от нее.
— Не уходи, — сказала она.
Он попытался еще раз, но ей снова стало больно. Они подождали какое-то время, лаская друг друга, и наконец стали одним целым.
Алисия старалась отдышаться и ждала, когда отступит боль, хотя страстно хотела больше удовольствия. Он медленно двигался внутри ее, нежно целуя ее лицо. Она обхватила ногами его торс, чувствуя, что отныне никогда не будет одинокой.
Не было ничего, что могло бы разлучить их. Он приподнялся на руках и посмотрел на нее, словно подводя к самому краю, до которого она пыталась добраться. И тут она ощутила, как все напряжение ушло, и ее накрыло блаженством.
Данте рухнул на нее. Было слишком жарко лежать вот так, с ним сверху, но они стали едины. Она постаралась вздохнуть, и он приподнялся.
— Пути назад нет. — Он смотрел на нее, а она ликовала, потому что думала, что все еще впереди. Но она неправильно его поняла.
— Монашки все равно бы узнали, — сказала она.
— Нет.
— Поверь мне…
Они стояли бок о бок в горячем, влажном воздухе, и он старался расчесать пальцами ее волосы. — Ты обгорела. — Он провел рукой по ее плечу. Ветер все еще завывал, но дождь, казалось, стих. Алисия прислушалась, а потом взглянула на Данте. — Может, мне вернуться к себе? — спросила она, не желая этого.
— Да, — сказал Данте. — Проводить тебя до церкви?
«Неверный ответ, Данте!»
— Я могу приехать. — Она погладила рукой его щеку.
— Куда?
— В Рим. — Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал. — Меня здесь ничего не держит и… Она умолкла, когда он убрал ее руку со своей щеки.
— Там тебя тоже ничего не держит, Алисия. — Он закрыл глаза. — Я знал, что ты пожалеешь об этом.
— Я ни о чем не жалею. — Она с трудом совладала с эмоциями. — Но я не хочу прощаться с тобой без надежды увидеть тебя снова.
— У меня нет никаких перспектив, — сказал он.
— Мне все равно.
— Алисия, мне никто не нужен. Ты меня понимаешь? Я как моя мать…
— Нет! — Она не поверила ему ни на мгновение. — Неужели ты хочешь остаться без семьи? Ты хочешь, чтобы тебя похоронили в одинокую могилу?
Он начал одеваться.
— Моя мать хотела, чтобы ее похоронили вдали от всех.
Одеваясь, Алисия вспомнила, как священник говорил, какими конкретными были просьбы матери Данте.
— Надень колготки, — сказал он.
— Слишком жарко.
— Алисия, — предупредил он, зная, в какие неприятности она попадет, если вернется с босыми ногами после того, как провела с ним время.
Она с неохотой села и натянула колготки.
— Что ты им скажешь, Алисия?
— Что я пряталась от шторма, — произнесла Алисия. — Но я не скажу с кем.
Держась за руки, они прошли через тростник, а потом Данте отпустил Алисию.
— Расстанемся здесь, — сказал он.
— Куда ты идешь?
— На кладбище. А потом я выясню, смогу ли добраться до станции автостопом. — Он посмотрел на ее обгоревшее лицо. — Надеюсь, тебе не влетит. — Я справлюсь.
Он кивнул.
— Тебе лучше уйти, а то нас могут увидеть.
— Да.
— Прощай!
Он зашагал прочь, а она все ждала, что он оглянется, передумает и вернется. Но он не оглянулся.
Его сдержанное прощание на самом деле помогло Алисии. Полное отсутствие романтики и надежды настолько прочно подвели черту под их отношениями, что она даже почувствовала облегчение.
Она устало пошла к монастырю через деревню, которая выглядела как после апокалипсиса. Изредка проезжала машина с включенными фарами и дворниками. Красные реки все еще бежали по обочинам улиц и образовывали лужи. Повсюду были поваленные деревья, вдали звучали сирены. И все же Алисия чувствовала себя спокойной, даже когда увидела, что ее ждет сестра Анжелика.
— Где ты была? — Она почти дрожала от сдерживаемой ярости. — Я жду тебя несколько часов.
— Я была в укрытии, — сказала Алисия. — Честно говоря, я думала, что настал конец света. Я никогда не видела кровавого дождя.
— Ты потеряла серьгу, дитя мое, — сказала монахиня, и Алисия коснулась ушей руками. — Это был подарок твоих родителей, да?
Если бы она вчера потеряла серьгу, ей стало бы невыносимо больно. Однако сегодня в ее жизни случилась гораздо большая потеря.
— Я переоденусь. — Алисия не стала объясняться. — Спасибо за заботу, сестра.
Данте проник в ее сердце непостижимым образом, и после их сегодняшнего запретного дня она почувствовала себя любимой и очень смелой.
Ей сказали, что она может остаться в монастыре еще на год, но теперь она подумывала отправиться в Милан, чтобы разыскать Беатриче. И еще она мечтала поехать в Рим. Ее ничто не удерживало здесь, кроме любви к Сицилии.
Но без двух друзей ей стало очень одиноко.
Ничего не произошло.
Она работала в продуктовом магазине, и к ней начал заглядывать Гвидо. Монахини улыбались.
Алисия не радовалась этому.
Она пыталась найти работу в деревне, но безуспешно, потому что не умела читать и считать. Зимой высоко в горах шел дождь, а это означало, что река выходила из берегов, и Алисия
