сцена.
— С Накиром? — Хильдегад проследила взгляд инквизитора и отвела глаза от гобелена.
Реализм, с которым его автор изобразил сцену, где огромный воин астартес разрывает какого-то ксеноса, всегда вызывал у Витинари внутренний дискомфорт.
— Я хочу узнать, как продвигаются его попытки установить связь с внешним миром, — голос инквизитора бы сух и сдержан.
Губернатор печально покачала головой:
— К сожалению, все его попытки… — губернатор тяжело вздохнула. — Мне сообщили, что после последнего сеанса он почти потерял сознание и теперь отдыхает. Я пришлю его к вам, как только он придет в себя.
— Известите меня немедленно, губернатор. Дело не допускает отлагательств.
— Разумеется, — она поднялась, видя, что инквизитор не собирается задерживаться. — Милостью Императора, это произойдет скоро, я надеюсь.
— Милостью Императора, — согласился Алонсо Барро и покинул кабинет губернатора.
ОКРЕСТНОСТИ НЕМОРИСА
Ларн не хотел умирать. Не хотел быть разорванным зеленокожим монстром или быть застреленным из уродливого подобия оружия, которыми так любили вооружаться орки. Не хотел истекать кровью, когда та железка, которую эти монстры называли чоппой, отсечет ему какую-нибудь из конечностей или нанесет рваную на теле. Он ненавидел тех, кто остался на вышке вокс-связи, в то время как он был вынужден убегать, отстреливаясь, по охваченному туманом лесу, уводя за собой ревущую орду ксеносов. Конечно, он ничего не смыслил в том, что делать, чтобы возобновилась эта чертова связь. Он вообще не понимал во всей той дряни, которой ему приходилось заниматься почти ежедневно. Он даже лазган научился перезаряжать только с третьего раза, и до сих пор не мог до конца выучить литанию заряжания. От этого его оружие то и дело клинило, выходило из строя и ломалось, за что его подвергали разнообразным дисциплинарным взысканиям. Однако все это не несло ни лучшего понимания, ни рвения, вопреки убежденности командиров и, в особенности, комиссаров, что один битый стоит двух не битых. И все же, по глубочайшему убеждению Ларна, все это никак не могло стать поводом, чтобы умирать сегодня, здесь и сейчас.
Он оглянулся на кадет-комиссара, чей силуэт мелькал сейчас поблизости среди стволов, отвлекая на себя орков и уводя их все дальше в сторону Немориса.
«Хорошо ему, — думал с озлобленностью Ларн, стараясь не привлекать к себе внимания со стороны ксеносов и все же далеко не отдаляться от своих, — живет на всем готовом, Администратум с Мониториумом его греют, еще и командует тут. А если я не хочу умирать за вашего Бога-Императора!» — воскликнул он про себя.
Метнувшись вправо от возникшего с противоположной стороны резкого шума, Ларн невольно сократил расстояние, разделяющее его и кадет-комиссара. Двое других гвардейцев, Рамирас и Колль, совершили тотальную ошибку, оказавшись слишком близко к зеленокожим, гнавшимся за ними, словно охотники, загоняющие уже изрядно измотанную, затравленную дичь. Рев звериных глоток и последующая огневая перепалка сначала возвестили о том, что началась активная фаза прямого столкновения, но вскоре треск лазганов, поначалу хорошо различимый среди лающих звуков, издаваемых орочьими стрелялами, затих. Последовавший за этим победный ор входящих в безудержный раж зеленокожих ксеносов недвусмысленно поведал о постигшей гвардейцев участи.
«Нет, — думал Ларн, то и дело облизывая пересохшие от волнения губы, — я не дам им вот так, за здорово живешь, убить себя. Я найду способ выжить. Не важно, какой. Главное — выжить».
Кимдэк тяжело выдохнул и с глухим стоном припал на правую ногу. Ударной волной от залпа, пронесшегося совсем рядом, вырвало куски плоти, частично оголив кость в районе бедра. Изодранный в этом месте подол шинели болтался лохмотьями, залитыми кровью.
Зеленокожие были совсем близко. Стиснув зубы, Кимдэк заставил себя подняться и двигаться дальше, мысленно повторяя молитву раненого. Совсем скоро орки обнаружат его, и тогда…
Возможно, все закончится очень быстро. Короткая очередь или сокрушительный удар одного из орочьих рубил, а потом ослепительная вспышка боли и света прервет его жизнь. Но возможно и такое, что орки не убьют его сразу. В этом случае, его ожидает бесконечное множество минут, полных мучительной боли, которые могут слиться в долгие часы, а быть может, дни. Кимдэк знал это, но думал сейчас о другом. Ему надо было держаться и продолжать идти, чтобы в погоне за ним зеленокожие ушли как можно дальше от станции. Как можно дальше.
Ларн был совсем близко от Кимдэка и видел, как кадет-комиссар теряет силы и как его движения становятся все более замедленными.
«Теперь отбегался, — подумал он и начал потихоньку отползать в сторону, стараясь оставаться при этом как можно более незаметным. — Теперь-то его точно сцапают. И меня вместе с ним, если вовремя не убраться».
Ларну показалось, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы ускользнуть незамеченным и добраться до Немориса. Там, среди руин, он смог бы найти все необходимое для выживания. Еду, укрытие, медикаменты, а возможно, и что-то более ценное. Но самое главное сейчас было отделаться от погони орков. Выжить любой ценой, потому что важнее жизни нет и не будет ничего. Эта мысль крепко засела у Ларна в мозгу и теперь двигала его вперед. Он уже собрался уходить в сторону, когда между деревьями показались оскаленные зеленые морды. Ларн тяжело сглотнул и вжался спиной в ближайший ствол.
«Император, Святые, да Кто Угодно! — взмолился он про себя. — Пусть они пройдут мимо. Не заметят меня и пройдут мимо!»
Чувствуя, как на лице появляется испарина, Ларн сначала услышал шумное дыхание и запах немытых тел ксеносов, который показался гвардейцу настолько близким, что уходящий в самый низ живота желудок закрутило в спазме. Стало настолько страшно, что захотелось вопреки всякому здравому смыслу вскочить и кинуться бежать прочь отсюда, крича во всю силу своих легких. Но Ларн сдержался и продолжил сидеть, прижимаясь мокрой до озноба спиной к стволу дерева. Перекатываясь по набухшей от пота гимнастерке, капли испарины превращались в мелкие холодные кристаллы и рассыпались по телу мелким ознобом. Когда небрежный шум, издаваемый орками, сместился левее, и от того места, куда повернули зеленокожие ксеносы, раздались выстрелы, Ларн сделал первый за последнюю, столь долго длившуюся минуту вдох. По его зардевшемуся лицу пробежали ручейки пота, липкого, как и тот страх, что спеленал его изнутри. Перестрелка еще немного сместилась, но продолжалась недолго и вскоре окончательно стихла.
Боясь вдохнуть глубоко, на подгибающихся ногах, Ларн медленно поднялся с места, на котором сидел. Путаясь в собственных мыслях и рваных, нервных движениях, он попытался прислушаться в надежде определить, в каком направлении ушли ксеносы. Через несколько минут, которые показались Ларну мучительно долгими, он вновь услышал удаляющуюся перестрелку, на этот раз, справа от себя. Короткие, лающие
