содержалась там следующая информация…
Несколько месяцев назад бывалый Шнобель (в миру Носов Вениамин Викторович), находясь на воле, в очередной раз злоупотреблял спиртными напитками. Подняв градус до уровня «непреодолимое желание плотских утех», сей джентльмен удачи уверенным шагом направился на поиски источника удовлетворения своего первобытного инстинкта, предусмотрительно прихватив с собой кухонный нож. Будучи человеком состоящим сплошь из вредных привычек и деструктивных мыслей, что естественным образом всегда отражалось на его внешнем виде, Вениамин Викторович, как правило, не мог рассчитывать на добровольную приятную компанию любой уважающей себя дамы. Очевидно, нож придавал ему некоторую уверенность в своей привлекательности. Укрепив уже на улице свою решимость получить желаемое ещё одной порцией крепкого алкоголя, Вениамин Носов завернул в один из парков осеннего города. Там, угрожая гарантом своей уверенности — кухонным ножом, он утащил в чащу молодую девушку (как выяснится позже, ещё и несовершеннолетнюю). И вот, в процессе исполнения смертного греха, отбросив нож в сторону, Шнобель не заметил, как в воздух взметнулась рука девушки с поднятым из-под осенних листьев камнем. Удар в висок отключил его ненадолго, но этого времени хватило, чтобы на крики отважной девушки прибежала подмога. Уже в отделении полиции, протрезвев, Носов осознал весь ужас своего положения. Как человек не раз бывавший за решеткой, он понимал, что отправляться туда снова по такой статье, как изнасилование, равносильно смертному приговору. И на предложение сотрудничать с органами согласился, не раздумывая. Таким образом, позорная статья УК была заменена на другую, более популярную статью УК, по которой выполнение плана в отделе было в приоритете, а именно, «незаконное приобретение наркотических веществ».
Червонец, как человек наблюдательный и опытный в подобных вопросах, догадывался о сотрудничестве Шнобеля с администрацией СИЗО, но не имел на этот счёт доказательств. А тут возникала крайне веская причина для расставления всех точек над «i».
И если ты, мой читатель, не знаешь об этом, то я скажу тебе, что быть стукачом и осведомителем в подобных местах — непростительный проступок (а тем более, проступок, усугублённый изнасилованием). Впрочем, испокон веков люди не жаловали доносчиков и всех тех, кто подслушивает да подсматривает. А «малява» эта являлась ничем иным, как чистосердечным признанием задержанного по подозрению в изнасиловании Носова Вениамина Викторовича. С подписями, печатями, именами и прочими атрибутами.
— Елизавета, 17 лет от роду… — задумчиво произнёс Червонец и продолжил. — Откуда бумага, почтальон?
— Так известно откуда: из сейфа того, к кому господин Шнобель ходит на поклоны по средам и пятницам во время обеда, — вполне обыденно ответил Андрей и стал насвистывать «Мурку». Червонец действительно заметил, как в эти дни Носов по разным причинам отсутствовал в камере: то адвокат к нему приходит, то на допрос его вызывают, то ещё чёрт пойми зачем…
— Если фуфло гонишь, почтальон, то уже никуда не денешься, — серьёзно сказал Червонец.
— Сейчас который час? Кажется, полвторого? Значит, как раз через минуту господина Шнобеля пригласят на встречу со следователем Егорьевым, — весело сообщил Почтальон.
В то же мгновенье, лязгнув замками, открылась железная дверь, и конвойный приказал Носову В. В. проследовать за ним. Как только Шнобель покинул камеру, Андрей, не дав опомниться Червонцу, продолжил:
— Но скажу вам по секрету, никакой следователь Егорьев сегодня его не ждёт, так как час назад следователь Егорьев повёз свою глубоко беременную жену в родильный дом, ведь у неё неожиданно начались схватки. Хотя о какой неожиданности, ей-богу, может идти речь, когда сегодня ровно девять месяцев и три дня, как она носит в брюхе наследника всех звёзд на погонах Егорьева! — быстро и весело сообщил Андрей, сверкая своими синими глазами.
— Как ты это всё узнал? Откуда всё это известно? Ты сам ли не ментовской? — с угрозой спросил Червонец.
— Ну, вы, честное слово, меня удивляете! За дверью стоит дневальный, вот у него и можно поинтересоваться! — всё больше куражась, продолжал Андрей.
Червонец подошёл к металлической двери камеры и стал громко стучать. Небольшое окошко в двери отворилось, и дневальный лениво спросил:
— Чего тебе?
— Мне бы к следователю Егорьеву на встречу попасть, — с наигранной надеждой спросил Червонец.
— Нет его, — лениво ответил дневальный и стал закрывать окошко.
— Слушай, друг, а что так? Мы с ним на сегодня о встрече договаривались, — снова спросил Червонец и ловко просунул в закрывающееся окошко свернутую в трубочку тысячную купюру. Дневальный не менее ловко перехватил развязывающую язык купюру и уже более охотно сообщил:
— Так жена у него на сносях. Он и уехал. Когда теперь вернётся, неизвестно, — закончил дневальный и звонко захлопнул стальное окошко.
Червонец обернулся с серьёзным лицом и сказал почтальону:
— Я обязательно узнаю, кто ты, как только разберусь со Шнобелем. А пока можешь мне сказать, каков твой интерес, что тебе нужно в обмен на эту информацию?
— Ничего, кроме соблюдения тобой воровского кодекса в отношении стукача и насильника, — Андрей пристально смотрел в глаза Червонцу. Тот ухмыльнулся в ответ, улёгся на нары и закрылся занавеской. Андрей повторил его ухмылку и на глазах изумленных сокамерников, сделавшись прозрачным, прошёл сквозь стену. Больше его там не видели.
Глава 17. Алексей
А тем временем в одном из центральных продюсерских центров Москвы разгоралась нешуточная трагедия.
— Алекс, я вынужден тебе сообщить, что более в твоих услугах мы не нуждаемся. Фирма давала тебе шанс, но ты его упустил. А просто так платить тебе оклад нам тоже невыгодно. Я думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что не справился с поставленной задачей. Поэтому давай обойдёмся без скандалов и спокойно попрощаемся, — сидя в своём кожаном кресле, вещал генеральный продюсер Анатолий, мужчина 45 лет, на лице и в манерах которого отпечаталось всё то «творчество» обеспеченных материальной поддержкой артистов, которое он успешно выпускал в массы.
— Я не Алекс, а Алексей, — злобно отвечал молодой, светловолосый сотрудник, которого только что уволили.
— Ну, вот видишь, ты даже в вопросе с именем не шагаешь в ногу со временем, — подытожил генеральный продюсер, — всё-таки нам совершенно не по пути.
— Нет уж, давайте разберемся! О каком таком шансе вы мне твердите? Я добросовестно исполнял свои обязанности и всегда с душой подходил к своей работе! И поэтому неудивительно, что однажды я смог найти артиста, чьи песни впоследствии узнала и полюбила вся страна! Но не благодаря вам и вашему продюсерскому центру, а вопреки!
— Послушай, Алекс… Алексей, тот случай — это всего лишь исключение из правил, понимаешь? Сбой системы, баг. Называй как хочешь, но это точно не актуальная современная эстрада. Парню просто повезло.
— Но ведь я
