Тебе кое-что удалось узнать, не так ли? — спросила сама у себя Атайя, мысленно поднимая брови. — Камушек-то действительно необыкновенный!
— Эту гадость подарил вам Вэнтан, не так ли? — спросил Родри с несвойственной ему резкостью, потирая виски и массажируя голову.
Помолчав немного, он добавил:
— Проклятые священники! Вечно суют нос не в свое дело.
Родри довольно быстро пришел в себя после того, как принцесса убрала кристалл, — поднялся на ноги и отряхнул одежды.
Лишь слегка учащенное дыхание и появившаяся на лбу морщинка напоминали о том, что произошло буквально несколько мгновений назад. Выражение его лица тоже изменилось: теперь вместо ярости и злости в глазах светилось сожаление.
— Пожалуйста, примите мои извинения, ваше высочество. Поверьте, я вовсе не хотел быть столь грубым с вами, но корбал причиняет мне адскую боль. Простите меня.
— Очень жаль, что так получилось.
На самом же деле сцена показалась ей необыкновенно забавной.
— Архиепископ дал мне этот камень, чтобы я могла защитить себя по приезде в Рэйку.
— Я понял, — пробормотал Родри сквозь зубы. — Но вам не стоит опасаться «зла колдунов». Уверен, Вэнтан, рассказывая об этом, изрядно сгустил краски. Боюсь, наш многоуважаемый священник опасается не того, чего стоило бы опасаться. Люди, о которых он рассказывает так много ужасных историй, наверняка не сделали ему ничего плохого. Лорнгельды — не порочный народ, ваше высочество. На земле наряду с хорошими и порядочными человеческими существами живут отвратительные и греховные. И даже я признаю тот факт, что у колдунов все точно так же: одни — добрые, другие — злые.
— А вы? Какой вы? — спросила Атайя, не задумываясь.
Раньше она, наверное, не смогла бы позволить себе так беспардонно поступить. Но сейчас, когда на шее висел чудодейственный кристалл, это получилось само собой.
Родри задумчиво склонил белую, как будто присыпанную снегом голову.
— Не мне судить об этом. Я делаю что могу, а оценивать мои поступки будут другие, те, кому я служу. Король и Бог.
Атайя опустила глаза. Ей вдруг стало стыдно за свои низкие мысли и поступки. В то же время она испытала прилив каких-то неприязненных ощущений. Слова колдуна прозвучали невероятно возвышенно, заставляя Атайю почувствовать себя недалекой, злобной девчонкой. Однако в его ответе сквозила фальшь. Чересчур благородные фразы всегда не очень убедительны. Скорее всего этот хитрец не так-то прост и чист, каким стремится показаться.
— Еще раз простите меня за кристалл, — пробормотала принцесса.
— Не стоит переживать по этому поводу, — сдержанно ответил Родри. — Однажды меня обучили таинству колдовства. Это великий дар. В нашем мире за все приходится платить. Поэтому я вынужден мириться с некоторыми вещами, например, с существованием корбалового камня. — Колдун почтительно поклонился и повернулся в сторону главного входа в замок, собираясь уйти. — Удачного дня, ваше высочество.
Атайя проводила его взглядом. Родри шел спокойно и неторопливо, длинные полы синей шелковой мантии развевались от дуновения налетевшего с моря ветерка, подобно крыльям диковинной птицы. Поднявшись по ступеням, он неожиданно остановился и грациозно отошел в сторону, по-видимому, уступая кому-то дорогу. Атайя затаила дыхание. В следующее мгновение в проеме парадного входа появились Кельвин и архиепископ Вэнтан, за ними следом вышли Дагара, Дарэк и Сесил. Родри присоединился к процессии, подчеркнуто стараясь держаться подальше от священника. Он занял почетное место по другую сторону от короля. Атайя заметила, как Вэнтан стал поглаживать кольцо с бриллиантом и корбалами на пальце левой руки, на благочестивом лице появилась едва заметная постороннему глазу усмешка. Сесил, держа под руку Дарэка, о чем-то без умолку болтала, но по выражению лиц принца и королевы было понятно, что их ее разговоры нисколько не интересовали.
Неожиданно Атайя услышала какой-то шум за спиной. Она повернула голову и увидела приближавшегося к ней со стороны казарм Николаса.
— А ведь у тебя была возможность где-нибудь спрятаться и не появляться на глаза до самого отъезда. — Легким кивком он указал на шествовавшую по двору процессию. — Теперь уже поздно. Наверняка они заметили тебя.
— А ты почему не с ними?
Николас содрогнулся, его лицо исказилось, застыв на мгновение в ужасной гримасе.
— Прошу тебя, не издевайся надо мной. Знаешь, я только что позавтракал и не хочу портить себе настроение. Отца еще можно терпеть, Сесил вообще просто прелесть, но компания Вэнтана, Родри, Дарэка и Дагары, собранных вместе, показалась бы мне невыносимой. Стоит только представить, что я вышагиваю сейчас рядом с ними, так сразу ощущаешь тошноту. Кстати, о тошноте, — добавил Николас дурашливым тоном. — Где Тайлер?
— Между прочим, я все прекрасно слышал, маленький мерзавец. — В дверях казармы показался капитан. — Если бы твой отец не смотрел так пристально в нашу сторону, ты ответил бы мне за свою наглость.
Тайлер наклонился к оставленной под присмотром Атайи сумке и положил в нее колоду карт, игральные кости и небольшой кошелечек с монетами.
— Все, что нужно для трудной поездки, — заметил Николас, весело улыбаясь.
— Ты же не хочешь, чтобы мы умерли от скуки где-нибудь по дороге, так ведь?
— Конечно, нет. Но я достаточно хорошо знаю вас обоих. Мне кажется, вы нашли бы, чем заняться холодными одинокими ночами.
Атайя густо покраснела и шутливо ткнула брата локтем в живот. В следующее мгновение, когда она увидела, как Дагара, сказав что-то Кельвину, ускорила шаг, отделившись от остальных, хорошее настроение как рукой сняло. Приблизившись, королева окинула Атайю злобным взглядом.
— Надеюсь, ты взяла с собой более приличную одежду. Ведь ты не собираешься предстать перед Осфонином в таком виде? — произнесла она, недовольно поджимая ярко накрашенные губы. — Он и без того не обрадуется твоему появлению.
По выражению лица Дагары Атайя видела, что мачеха несказанно счастлива ее отъезду. Предстоящие несколько недель в отсутствие непокорной принцессы, наверное, покажутся ей настоящим раем.
Держу пари, эта ведьма мечтает, чтобы меня вышвырнули с королевского двора Осфонина, не дав и рта раскрыть, — подумала Атайя.
Но произносить эту дерзость вслух не решилась. Скоро они отправятся в путь, и на какое-то время можно будет выкинуть Дагару из головы. Надо немного потерпеть.
Королева всегда ратовала за неукоснительное соблюдение приличий и предписанных правил. Атайя знала об этом. Но в мягких удобных бриджах и белоснежной льняной рубашке она чувствовала себя необыкновенно удобно и не считала нужным усложнять нелегкую поездку, поэтому решительно отказалась надевать на себя широкие, длинные юбки. Прическа и обувь принцессы гармонировали с ее нарядом: волосы были собраны на затылке и зажаты серебряной заколкой, на ногах красовались свеженачищенные сапоги из мягкой кожи. Если бы она являлась гвардейцем королевского войска, Дагара нашла бы ее внешний вид вполне приемлемым.
