Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Издалека было ясно, что хоботулькиных ни один, ни второй не обнаружили. Оба уныло брели, глядя себе под ноги.
Я замахала шарфиком и закричала что есть сил:
– Я придумала! Кусака нам поможет учуять хоботулькиных!
Пришлось повторить ещё пару раз, прежде чем до них дошло. Я объяснила профессору, как собаки-ищейки на Земле нападают на след: им нужно дать понюхать что-нибудь, что принадлежит пропавшему, тогда они найдут его по запаху.
Когда профессор понял, что я затеяла, его лицо озарилось улыбкой.
– Буммеррасчудесно! Большущее буммерспасибо! – радостно воскликнул он.
Я выбралась через дырку в заборе и привела Кусаку. У нас не было поводка, поэтому мы повязали ему на шею ремень Юлиуса. Я дала Кусаке понюхать шарфик хоботулькина. Пёс завилял хвостом и немедленно бросился по следу, натянув поводок. Я с гордой ухмылкой оглянулась на Юлиуса с профессором. Заметили они, что Кусака сразу сообразил, что от него требуется?
Я позволила псу увлечь меня за собой.
Однако гордая ухмылка быстро сползла с моего лица. Едва завидев собственную будку, Кусака залаял и бросился к ней.
– Нет, Кусака! Ищи! – закричала я, но пёс не слушал. Он рвался к будке. – Кусака, ну, пожалуйста! Успеешь ещё в будке насидеться!
Пёс тянул меня за собой. Должно быть, устал после всех наших игр.
– Как ты не поймёшь! – прошипела я. – Я рада, что тебе так нравится в твоей будке, но сейчас надо найти хоботулькиных! Ищи!
Кусака недовольно зарычал.
– Что с тобой такое? Тебя же дрессировали! Ищи! – продолжала уговаривать пса я.
Кусака рвался к будке. Я сначала рассердилась, но потом подумала о том, что бедный пёс столько мучился у прежнего хозяина, а сейчас наконец-то обрёл свой настоящий дом. Понятно, что ему хотелось скорее туда вернуться. Сжав зубы, я сняла поводок. Кусака в три скачка оказался в будке.
Я растерянно обернулась на Юлиуса с профессором, которые также растерянно смотрели на меня. Больше никому никаких идей в голову не приходило. Дурацкий момент. Вокруг было тихо, только Кусака по-прежнему заливался лаем.
– Странно, – наконец сказал мой друг.
– Что странно? – не поняла я.
– Он лает, – коротко ответил Юлиус.
Сначала я не поняла, о чём говорил мой друг, но потом до меня дошло. Конечно! Во-первых, лай звучал глухо, словно Кусака сидел не в будке, а гораздо дальше. Во-вторых, странно было, что пёс никак не успокаивается, достигнув желаемого. Он сидел в будке, а лаял так, словно преследовал целую банду воров!
– Что он там нашёл? – спросила я уже на бегу. Домчавшись до будки, я опустилась на колени и заглянула внутрь.
Ерунда какая-то! Прямо в полу темнела яма. Большая яма внутри собачьей будки! И из неё доносился собачий лай. Раньше никакой ямы тут не было! На земле лежала только собачья подстилка! Где она, и почему…
Тут мне стало ясно!
Утром я не заметила яму, потому что она была прикрыта подстилкой! Наверное, Кусака на неё наступил и провалился вниз.
Я высунулась из будки и крикнула профессору с Юлиусом:
– Тут яма!
Затем я сунула голову обратно и заглянула в темнеющую пустоту. Она оказалась неглубокой, я почти сразу уткнулась носом в Кусакину шерсть. Когда глаза чуть-чуть привыкли к темноте, я поняла: здесь начинался подземный ход!
Подземный ход
– Это подземный ход! – крикнула я и выбралась из будки. – Нам нужны карманные фонарики!
– Какие ещё кармарики, угум? – переспросил профессор.
– У меня нет, – ответил Юлиус.
– О чём вы говорите, что за кармафарики? – никак не мог понять Тюлль.
Я не ответила, крепко задумавшись. Где нам взять фонарик? Или стоит исследовать подземный ход в темноте, чтобы не терять времени?
– Хм, угум, угум, – бормотал тем временем профессор, теребя бороду. – Пожалуй, нам стоит посмотреть, куда ведёт подземный ход, угум, или как?
«Естественно!» – нетерпеливо подумала я и даже закатила глаза. К счастью, профессор этого не заметил.
– Значит, нам понадобится свет. Возьмём с собой ночноглазиков, они нам посветят, угум?
– Конечно! – восхищённо воскликнула я и пообещала себе больше никогда не закатывать глаза. Точно, идея взять с собой ночноглазиков понравилась мне гораздо больше, потому что я обожала животных!
Профессор развернулся и сделал пару шагов по дорожке из гравия. (Поправка: он подошёл к ближайшему скалистому склону, сунул руку в расщелину и достал оттуда что-то чёрное.)
Ночноглазик походил на чёрную-пречёрную ящерицу с приставленным ко лбу огромным чёрным шаром – это и был глаз. (Поправочка: чёрными были только веки, но так как они были закрыты, разглядеть, какого цвета сам глаз, я не могла.)
– Он спит? – спросила я.
Профессор Тюлль пожал плечами:
– С ночноглазиками никогда не угадаешь, это особенные… угум, угум… неисследованные существа. Никто не знает, что они чувствуют, когда их тревожат. Одно известно наверняка: в темноте они открывают свой глаз, освещая им округу. Что нам, угум, сейчас и пригодится.
Профессор погладил ночноглазика по спинке и бережно опустил в нагрудный карман.
– Ну что ж, угум, идёмте?
Профессор опустился на четвереньки и заполз в будку. Забавная картина: вообще-то профессор был довольно пожилым для того, чтобы вот так ползать на четвереньках. Мы с Юлиусом нырнули в будку следом за ним, спрыгнули в яму и оказались в тесном, сыром и тёмном туннеле. Кусака шмыгнул мимо профессора и прижался к моим ногам, по-прежнему заливаясь лаем. Я на ощупь погладила пса. Профессор Тюлль вынул из кармана ночноглазика, и туннель осветился, – зверёк открыл свой глаз!
Туннель оказался очень длинным, просто очень-очень, и спускался всё глубже.
Я снова повязала Кусаке на шею ремень Юлиуса, словно поводок, и сказала:
– Вперёд, показывай дорогу.
Пёс тут же натянул поводок. Честно говоря, страшновато было топать по туннелю, ведущему неизвестно куда, но выбора не оставалось. Опустив глаза, я заметила множество следов от хоботулькиных лап! Сердце радостно забилось.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
