Книга Сломанная защита - Ольга Вечная

Мало того что в двадцатых числах декабря юристы не спешат хвататься за новые дела, так еще и те немногие, которые со мной все же созвонились по наводке Тарасова, поджали хвосты при одном упоминании имени Осадчего!

— Повторите, пожалуйста, Лидия Николаевна, Осадчий защищает вашего мужа? Осадчий Андрей, я не ослышался?

— Да! Рок-звезда юриспруденции, великий и ужасный заклинатель Конституции и свода законов! — во время третьего разговора не удерживаюсь от ядовитого сарказма. Закатываю глаза изо всех своих сил, аж больно! Несмотря на все недостатки, одного у моего бывшего мужа не отнять — он зверь в подборе кадров. Все, кого он нанимал на работу, потом выросли в крутейших спецов. Акционеры обожают Голубева именно за ту самую интуицию, благодаря которой он имеет все шансы испортить мне жизнь! Знал, кого нанимать, подонок, подготовился. — Именно Осадчий указал на факт подлога дарственной. Мне нужна новая стратегия защиты. И мне нужно выиграть, понимаете?

В ответ — тишина. Я вздыхаю, потому что данный номер последний в списке, который мне скинул старый приятель. Я провела больше часа в телефонных разговорах, но ни на шаг не сдвинулась с мертвой точки.

— Может быть, вы кого-то порекомендуете? — спрашиваю, понимая, что мне сейчас снова откажут. А потом срываюсь: — У кого яйца покрепче, чем у Осадчего?! Есть такие вообще в Москве?!

Трубку ожидаемо бросают, а я стараюсь дышать медленно и глубоко. Определенно точно мне пора возвращаться к медитациям, которые здорово берегли мою психику последние два года.

Слухи продолжают ползти с бешеной скоростью, этому способствуют Влад с Андреем, которые посещают еще два закрытых мероприятия, на которые меня приглашают конкуренты для имитации дружеских отношений. Так принято. Якобы мы с другими магазинами не желаем друг другу поскорее загнуться, а поддерживаем теплые отношения, обмениваемся позитивным опытом.

Как Влад узнает о том, какие мероприятия я собираюсь посетить, а какие — проигнорировать, — остается загадкой. Подозреваю, кто-то из своих сливает ему информацию, иного объяснения нет. Это нервирует. Получается, среди любимых сотрудников — тех самых, с которыми я лично проводила собеседования, а потом обучала, поддерживала — завелся предатель, который подлизывается к новому руководству.

Что я им сделала? Почему они меня бросают?

Узнать бы кто! Я собиралась дать всем хорошую предновогоднюю премию, а сейчас рука не поднимается.

— Пока не поняла, Лидия, кто крот, — вкрадчивым голосом произносит Света, вжившись в роль суперагента. Пожимает плечами и нетерпеливо потирает ладони. Мы обсуждаем текущие дела за закрытыми дверями. — Но мои ушки на макушке. Все равно кто-то проболтается, и я прижму этого гада или гадину!

— Ощущение, что куда бы я ни пошла, Влад повсюду! Мало того, что я боюсь этого психа, так он еще и портит имидж «Рувипшопа»! Никто не знает, что с нами будет, — соответственно, относятся с осторожностью. А как вели себя вчера наши конкуренты? Жаль, тебя не было! Они его обхаживали теплее, чем меня! Лариса из «Лучшей моды» чуть на руки ему не запрыгнула, фотографируясь и так, и эдак. Выпила, конечно… но ведь не оправдание! Эти новогодние корпоративы меня доведут, — устало тру лоб, затем пропускаю волосы сквозь пальцы, слегка потягивая, стараясь тем самым себя расслабить.

— Влад тебе хамит? — сочувствует помощница.

— Как ни странно, пока нет. Будто пытается пойти на мировую, но я-то помню, на что он способен. Я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить в благие намерения, — несколько раз сгибаю указательный и средний пальцы на обеих руках.

— Что-то же есть в нем хорошего. За что-то же ты его полюбила.

— Есть, конечно. И много. Ты бы знала, как красиво он за мной ухаживал! Я проходила летнюю практику на предприятии, где он работал руководителем соседнего отдела. Помогал, подсказывал. Два года мы просто общались, а когда я перешла на пятый курс — он предложил встречаться, — невольно улыбаюсь, но затем встряхиваю головой, прогоняя мираж. — Будто и не с нами это было. Знаешь, Свет, может, он и испытывал ко мне теплые чувства, может и сейчас испытывает, но я — давно нет, — невольно касаюсь татуировки, которую выбила на груди сразу после развода. После того, что он со мной сделал. — А еще эти постоянные нотации его матери! Мне до жути страшно, что я могла не вырваться из всего этого. А теперь он словно… пытается затащить меня обратно.

— Тебе больше не двадцать лет, а Владу поздно прикидываться мачо.

— Как же перехитрить его и его адвоката? Где взять идеи и силы?

***

— Коней на переправе не меняют, — сдаюсь я Оксане, на что та благодарит меня за второй (третий? четвертый?) шанс.

А что еще остается? Браться за заведомо провальное дело никому не хочется, а остаться совсем одной я не могу. Конечно, я продолжаю поиски юриста, но новогодние праздники не очень-то мне в этом помогают.

В итоге пока остается стойкая Оксана. Которая, к моему огромному сожалению, подтвердила, что юридически Осадчий теперь действительно может оставить меня в одних трусах. Тех самых кружевных стрингах, которые с безумной страстью стягивал с моих бедер, шепча на ухо, какая я красивая и во всем идеальная. И пахну вкусно, и на ощупь мягкая. И что он непременно сделает для меня все, что в человеческих силах.

Болтать он горазд, причем как на русском, так и на латинском.

По-прежнему при одном упоминании его имени первым делом я чувствую тепло. Жар растекается по телу, сладко щемит сердце, словно от предвкушения чего-то особенного и прекрасного. Словно самая заветная мечта вот-вот сбудется. Потом уже включается разум, грубо разгоняя фантазии, напоминая, что этот мужчина желает мне голодной смерти.

Ладно, допустим, не смерти, утрирую. Хочет раздеть, теперь, правда, в переносном смысле. В прямом — уже раздевал дважды. И, как выяснилось, для него это не значило ровным счетом ничего.

Что мы имеем на данный момент, если совсем простыми словами: если раньше Влад претендовал на половину «Рувипшопа», теперь он может подать заявление в полицию о подлоге. После блистательной речи Осадчего судья непременно впаяет мне такой штрафище, что придется продать вторую половину бизнеса, лишь бы расплатиться! Про арест даже думать не хочется.