Глава пятая
«Отломи кусочек»
Рука Джеймса стала не нужна Дэниелу, как только он почувствовал себя частицей черноты, и он отпустил её. «У нас с тобой разные участи, – подумал он. – Ты вернёшься, а я…» Он не договорил. Мысль словно растворилась в какой-то благодатной волне, которая нахлынула на него и погрузила его в себя. Дэниел был счастлив слиться с ней – он глубоко вдохнул и… в нём открылось какое-то новое восприятие – восприятие утерянного пространства и времени и того, что произошло с ним в том пространстве и в том времени. Он вспомнил… вспомнил всё так, словно прожил это заново.
* * *
…В сон прокрались постукивания, частые, негромкие. Они не прекращались и, казалось, несли в себе тревогу. Дэниел вдруг уловил, что они сторонние, что они не принадлежат сну, и, поймав себя на этой мысли, пробудился… Стучали по раме окна. Он приподнялся. Ещё не ослабевшая темень скрывала того, кто вложил в эти звуки и привнёс в спокойствие ночи тревожность. Дэниелу показалось, что это похоже на зов, который кто-то хочет сохранить в тайне. «Лэоэли!» – промелькнуло у него в голове. Он быстро встал с кровати, натянул джинсы и приблизился к окну. Стук оборвался, и спустя мгновение из темноты его поманила чья-то рука, и голос, едва слышный, позвал его:
– Дэнэд, Дэнэд.
– Лэоэли, – прошептал Дэниел и распахнул окно – ему открылся лиловый полумрак…
Он вылез наружу и прикрыл окно. Рядом с домом уже никого не было.
– Дэнэд! – позвал его хорошо слышный в ночи шёпот.
Лэоэли удалялась в сторону озера Верент. Он быстрым шагом пошёл вслед за ней… Она остановилась, позвала его взмахом руки и снова засеменила. Он усмехнулся, это движение руки показалось ему игривым: она словно загребла воздух, схватила его и бросила в направлении Дэниела… Через какое-то время Лэоэли свернула с тропинки, подошла к раскидистой иве и, прислонясь спиной к стволу, стала поджидать его. Когда расстояние между ними сократилось до пяти шагов, она приподняла руку перед собой и поводила ею в воздухе так, как если бы хотела тёплой ладонью сделать проталину на покрывшемся инеем стекле окна.
– Лэоэли! – удивлённо произнёс он.
И тут пелена перед его глазами, которую он принимал за утренний туман, повинуясь руке, исчезла, вместе с призраком Лэоэли. Дэниел отпрянул назад: перед ним стояла обитательница Выпитого Озера, женщина-корявырь. От вида этого нечеловеческого лица, напоминавшего человеческое, которое вселенский ужас преобразил для своей цели – наводить жуть, от её пещерных глаз (хранивших тайну пещеры Руш) его взяла оторопь.
– Ты нужен Повелителю Трозузорту – полетишь со мной, – сказала она приглушённым, натужным голосом, и слова её прозвучали так, словно она сдавила их перед тем, как выпустить наружу.
Дэниел попятился.
– Шуш! – прошипела она, порывисто и страшно дёрнув головой вверх (покривлённое лицо её при этом движении ещё больше исказилось).
Крона ивы бурно и шумливо задрожала. Отделившись от неё, на землю прямо перед Дэниелом с ветвей спрыгнул горхун. Ноздрями он заставил воздух слышно трепетать и, учуяв запах человека, обратил на него свой слепой взор. Дэниел узнал его. Это было то самое чудовище, которое пронеслось над головами трёх спутников, державших не так давно путь в Дорлиф. Глаза, которые будто смотрели бельмом, без живого взгляда, но проникали в самую душу, чтобы зародить в ней страх, запечатлелись в нём навсегда. В любое мгновение Шуш готов был пустить в ход свою оскаленную рдеющую пасть. Сафа подошла к нему, села на спину и приказала человеку:
– Садись, ежели хочешь ещё немного пожить.
Беспорядочно гоняя мысль в поиске выхода из безвыходной ситуации, Дэниел вдруг вспомнил о Слезе… о Слове… и решил рискнуть. Он приблизился к горхуну.
– Сядь позади и ухватись за бечеву, что опоясывает меня.
Дэниел сел на упругую спину крылатого зверя, левой рукой крепко сжал пояс, правую – оставил свободной для осуществления своего дерзкого плана. Как только горхун начал разгон, и всё тело его заходило ходуном, делая движения седоков незаметными друг для друга, он открыл свой поясной кошель и достал из него Слезу, очень осторожно, чтобы не обронить Её в этой бешеной тряске. Через мгновения горхун оторвался от земли и стал набирать высоту. У Дэниела перехватило дыхание, и невольно ему припомнились качели Буштунца. И душе его захотелось бы воскликнуть: «Круто!», если бы он не был пленником. Вскоре полёт выровнялся. Дэниел посмотрел вниз: под ним был дом Малама и Семимеса. «Пора», – подумал он и, поднеся Слезу к глазу, стал всматриваться в Неё, держа направление вперёд и немного вниз. Вдруг он услышал крик – обернулся на него.
– Дэнэд! Дэнэд!.. Дэнэд! – орал на бегу, надрывая глотку, Семимес. За ним бежали Мэтью, Савасард, Гройорг.
Сафа подала левую руку назад, сдавила ею руку Дэниела (сжимавшую пояс на ней) и просипела:
– Сиди смирно, не то глаза выцарапаю.
«Ещё посмотрим, тварь, чья возьмёт, – подумал он. – Только бы Слеза помогла».
Они подлетали к лесу Шивун. Дэниел, вперив глаза в Слезу, повторял, как заклинание, мольбу, обращённую к Перекрёстку Дорог: «Перекрёсток, прими меня. Перекрёсток, прими меня…» И как ни ждал он мгновения, когда увидит, наконец, вход на Путь, он вздрогнул и отшатнулся при виде зияющей щели и, прежде чем разжать руку, невольно потянул на себя верёвочный пояс Сафы. Она оглянулась и тут же ринулась вслед за пленником, спрыгнувшим с горхуна. Звериная прыть позволила ей поймать его за ногу, но, влекомая весом его устремившегося вниз тела, она сползла с горхуна и провалилась вместе с человеком в черноту… которой не было видно в небе над Дорлифом.
* * *
Чувства вернулись к Сафе быстрее, чем очнулась душа Дэниела, которая вдохнула благостности Мира Духов и оттого пребывала в сомнении, покинуть его или найти в нём пристанище. Сафа вскочила на ноги, огляделась и, рыкнув, резко отвернулась от огненного шара: он стегнул её по глазам своими слепящими плетьми. Жадно отведала ноздрями нового духа и, учуяв среди обилия запахов тот, что был нужен ей, ринулась, подминая папоротник, в сторону, откуда он исходил… Остановилась и замерла: Дэниел неподвижно лежал в траве в нескольких шагах от неё. Гнев взыграл в Сафе: пленнику удалось-таки перехитрить её, и теперь сама она виделась себе зверем в ловушке. Одним яростным прыжком она сократила расстояние между ними и, навалившись на него, обхватила его шею руками. Вдруг… Она приподнялась и прислушалась, чтобы убедиться, не показалось ли ей… и ясно услышала голоса людей. В следующее мгновение она стремглав бросилась в гущу леса. Отдалившись, спряталась за деревом и стала следить. Ей во что бы то ни стало нужно было вернуться домой, в башню, и порадовать хозяина вестью о том, что человек, который являет собой угрозу Выпитому Озеру, больше никогда не ступит на их землю. Она подосадовала на себя за то, что не успела забрать у человека глаз, что углядела в его руке, когда они падали. Она смекнула, что этот тайный глаз указал ему вход в чёрный тоннель, который вывел их на чужую сторону, и что лишь он укажет ей обратный путь.
