никуда я с ним не пойду. Если что, родителям расскажу. Пусть меня потом в школе задразнят, но зато отвяжется от меня».
Когда он выходил из школы, то опасливо поглядывал по сторонам. Вдруг опять Кумадей появится? Сегодня Кирилл на уроки не пришел, и было заметно, как рады учителя этому обстоятельству. Не было Кумадея и на школьном дворе. И довольный Максим пошел домой, пиная опавшие листья и болтая с Пашкой, что жил, оказывается, в его же доме.
Ночью Максима что-то грубо вырвало из сна. По квартире раздавался телефонный звонок. «Не надо брать трубку, — спросонья подумал мальчик, лежа в кровати в своей комнате. — Позвонит-позвонит и перестанет». Однако послышались шаги, а затем раздался сонный и недовольный голос матери.
— Алло! Я вас слушаю.
В трубке ей что-то ответили. А потом мать произнесла спокойным и тихим голосом.
— Коля, подойди. Это тебя.
Из спальни родителей раздалось ворчание отца. Через некоторое время Максим услышал его голос.
— Да, конечно. Мы выходим. Через полчаса.
«Странно как, — подумал Максим. — Куда выходим? Зачем? Ночь же на дворе».
И верно — родители вели себя очень странно. Алена зашла в комнату к сыну и включила свет.
— Одевайся, Максим.
— Зачем? — спросил мальчик. Ему вдруг стало очень страшно. Он сидел в кровати и непонимающе смотрел на мать.
— Мы идем в гости, — ответила Алена. Голос у нее был монотонный и ровный.
— Какие «гости»?! — изумился Максим. — Мам, ты чего?
Ответа он не услышал.
Наконец, унылый Максим оделся и вышел из своей комнаты в прихожую. Там его ждали родители. Отец нарядился в костюм и даже повязал галстук, а мать была в своем любимом коротком платье.
Было 2-20 ночи. Максим и его родители молча шли по темным улицам Электрокабеля. Мальчик часто зевал и тер заспанные глаза. Про себя он решил: раз родители куда-то собрались, то, значит, так надо. Тишину прерывали лишь далекие пьяные крики со стороны ларьков, что облепили единственный городской проспект. Ночь в этом городе была не самым лучшим временем для прогулок. Быстрым шагом Тужилины миновали Максимову школу, обошли длинный дом и углубились в темные дворы. Фонари здесь работали через один, поэтому, выходя из кругов света, они попадали в непролазный мрак, чтобы затем вновь вынырнуть на освещенную сторону.
Родители молчали. Любые попытки завязать с ними разговор разбивались об это молчание. Вскоре Максим перестал спрашивать. Он и сам догадался, куда лежит их путь.
Впереди показался знакомый дом. Ночью он выглядел настолько зловеще, что Максиму захотелось схватить родителей в охапку и бежать прочь, не разбирая дороги. У подъезда горел тусклый фонарь, освещая мертвые окна и полусгнившие балконы. Скрипнула дверь, и они очутились на лестничной площадке. Впереди шел папа. В полной темноте он безошибочно провел семью на пятый этаж и позвонил в дверь. «Ничего себе, — подумал Максим. — Как будто он здесь раньше бывал».
Сначала за дверью была тихо, и Максим даже понадеялся, что им никто не откроет, и они смогут пойти домой. Но его мечте не суждено было сбыться. Дверь открыл нарядно одетый Кирилл — причесанный, в пиджаке и при галстуке. До Максима донесся запах взрослого мужского одеколона. Кума-дей-младший неожиданно вежливо поздоровался с родителями Максима, а ему самому с улыбкой пожал руку.
В этот раз крохотная прихожая Кумадеев была ярко освещена. Пока Максим и его родители снимали обувь в прихожей, мальчик разглядел на вешалке новые вещи, которые в прошлый раз он не видел. Рядом с форменной шинелью висели явно дорогой кожаный пиджак и щегольское пестрое кашне. На полу стояли пара начищенных до блеска мужских туфель с острыми носками. «Кого-то еще позвали?» — подумал Максим, проходя вслед за родителями в комнату.
Ярко горела люстра. У шкафа, за которым скрывалась кровать с больным отцом Кирилла, стоял стол, на котором не было ничего, кроме столовых приборов — ножей и вилок. А за столом сидел молодой еще мужчина — лысый, здоровый, как бык, в рубахе и модной жилетке в серую клетку. На столе перед ним лежал пейджер. Вид у мужчины был настолько говорящий о его ремесле, что сомневаться не приходилось — перед ними находился типичный подмосковный бандит. Упрямое и агрессивное лицо его было спокойным и неподвижным. На вошедших он не обратил ни малейшего внимания.
— Здравствуйте, гости дорогие! — раздался приторный голос Кумадея-старшего. — Прошу прощения, что потревожил вас среди ночи, родные мои Тужилины, но уж больно с вами познакомиться хотелось. Садитесь за стол, располагайтесь. Сейчас Кирюшка все для чая принесет. А я скоро выйду. И да, познакомьтесь с Сергеем. Сергей — жених моей дочки. Так что посидим с вами по-семейному, потреплемся, пока дети в приставку поиграют.
Кирилл кивнул и ушел на кухню. Родители послушно сели. Они по-прежнему молчали. Вид у них был очень странный. Максим с ужасом увидел, что лицо мамы превратилось в застывшую маску. Парализовано было и лицо отца: из чуть приоткрытого рта на подбородок стекала тонкой ниткой слюна.
— Пап, ты чего? — жалобно спросил Максим. — Что с тобой?
Николай, как и раньше, ничего не ответил. Лишь с трудом повернул к сыну восковое лицо.
— Все хорошо с ним, Максимушка, — изрек из-за шкафа Кумадей-старший.
— Устал папа твой после работы. Сам представь: старается он, ради вас с мамой, себя не жалеет.
Максим почувствовал, как в горле его застрял жесткий и колючий ком. «Нам надо уйти отсюда», — подумал он.
— Не надо вам никуда идти, — снова послышался дребезжащий голос папаши Кумадея. — Все хорошо. Сейчас чаек попьем, и еще лучше станет.
Так и стоял Максим, потерянно глядя на своих родителей. Те смирно сидели за столом. Лишь изредка отец механическим, неживым движением поправлял галстук, а мама одергивала платье. Повторялось это с равномерной частотой.
А потом пришел Кирилл. Ничего к чаю он не принес, зато под мышками у него были зажаты два таза. Ни слова не говоря, Кумадей-младший споро и привычно пристроил их под безвольные тела папы и мамы Максима.
— Это ты зачем делаешь? — быстро проговорил Максим, глядя на странные приготовления.
— Надо так, — ответил Кирилл. — А ты садись у приставки. Сейчас я дело доделаю и в «Мортал Комбат» рубанем. Слышал про такие драчки?
— Слышал, конечно, — уныло ответил Максим. Затем ноги, помимо его воли и желания, сами понесли мальчика в сторону телевизора. Тем временем Кирилл вновь убежал на кухню. Спустя мгновение оттуда выскочила с еще одним тазом в руках девушка — та самая, которую видел Максим два дня назад.
— Чур, я за Саб-Зиро буду, — заявила она,
