– Безголовый теперь слишком важный, – буркнул Уилфул, – он говорит землекопам, где копать. Ну, время тратит.
Длинная Лапища засмеялся.
– Почему? Разве плохо сидеть тут за двадцатифутовой стеной?
– Да потому что мы здесь не сражаемся, – угрюмо сказал Уилфул.
– Какого хрена? – высказался Калли. – Конечно, сражаемся.
Уилфул Убийца, надевший на шлем соломенную шляпу, сдвинул ее назад.
– Да-да, конечно.
Кадди вздохнул.
– Ты же все равно расскажешь.
– Капитан привел коняшек для всех, кто остался пешим. Уж наверное не зря.
– Рыцарям положены лошади, – заметил Калли.
Типпит улыбнулся.
– И лучникам тоже? – Точно таким голосом Уилфул говорил, когда выбрасывал нужные очки в игре. – За каким хреном мы все получили лошадей, если мы никуда не уходим?
Все замолчали.
Типпит загнул очередную оригинальную, богатую, жутковатую тираду, в которой шла речь о печатях и сексе. Потом вздохнул:
– Терпеть не могу, когда ты дело говоришь.
В трубы не трубили. Сразу после полуночи Ганфрой разбудил рыцарей, переходя от шатра к шатру, ну а все остальное пошло заведенным порядком – теряли людей, матерились, забывали снаряжение, Дубовая Скамья неведомым образом умудрилась напиться. Тихое появление новеньких – ополчения и местных рыцарей – сделало все только хуже. Свита лорда Уэйленда. Главный конюший. Они были хорошими рыцарями, но не профессиональными военными. Они занимали места, которые освободило войско.
– Надо же, не легли в постельку вовремя, – ворчал Уилфул Убийца.
Но со сборами справились меньше чем за час, включая спешную раздачу пайков: соленой свинины, грудинки, бобов, масла и четырехфунтовых буханок хлеба.
Уилфул Убийца принял невероятно высокомерный вид, когда они выступили, собираясь отъехать на шесть миль к югу от Гилсоновой дыры.
Занимался серый рассвет, и все войско – впереди зеленые, потом капитан, потом красные и белые – быстрым шагом двигалось по тропе, выстроившись по четверо.
– Ненавижу дождь, – бурчал Типпит.
А потом что-то изменилось. Просыпались птицы. Небо светлело.
Войско развернулось. Теперь они шли на север, по узкой дороге, которая уходила в глубокий лес. Кое-кто из ветеранов весеннего похода понял, что это Западная дорога на Тикондагу.
– Дождь будет, – сказал Том Ланторн. – В лесу полно людей.
Это действительно было так. Вдоль дороги стояли люди с топорами и лопатами.
Когда солнце окончательно встало, устроили привал на поляне с уже готовыми костровыми ямами. Дорога в Тикондагу шла дальше на север, к Большому каменному озеру. Но здесь открылась новая дорога, уходившая на северо-восток.
У каждой ямы были приготовлены дрова, хорошие сухие ветки и сучья, тщательно наломанные и аккуратно уложенные. Воины спрыгивали на землю, пажи забирали лошадей, из леса выходили женщины.
Сью с двадцатью телегами тоже была здесь.
– Не борзей, – велела она Кадди, – это не наши девчонки, а деревенские.
Деревенские девчонки приготовили обильный завтрак из шпика, яиц и чая с пряностями, полюбившегося войску еще в Морее.
Кадди задержался у костра Уилфула.
– Сегодня будет драка, – сказал он.
Уилфул, поедая отличную яичницу, ответил:
– Скорее всего.
Хорошая еда служила верным признаком скорой заварушки.
– Не забывай прятаться, – напомнил Кадди и отправился дальше, проверять костры.
Чуть позади него шли капитан, Изюминка и сэр Бесканон.
– Маленькая хитрость, чтобы сберечь время, – говорил Красный Рыцарь у каждого костра, – думаю, вам всем понравится, если мы просто быстренько победим.
Мужчины смеялись. Женщины тоже.
– Я подумал, что нам пора вылезти из болота, – сказал он у одного костра.
– Хотел проехаться с утра пораньше, – усмехнулся он у другого.
– У меня есть сокол, а ты своего взял? – спросил он у Уилфула Убийцы.
– Я ищу заколдованную невесту, – признался он Типпиту, который только покачал головой.
Все это время в лесу стучали топоры.
К СЕВЕРУ-ВОСТОКУ ОТ ГИЛСОНОВОЙ ДЫРЫ – ШИП И СЭР ХАРТМУТ
Хартмут выстроил модель. Один раз он пробрался сквозь грязь сам, при каждой атаке посылал туда людей и теперь прекрасно представлял расположение укреплений, прикрывавших лабиринт тропинок вокруг Дыры.
– Вот центр их обороны, – сказал Хартмут. Его слушали две демоницы- матки, как он их называл, все его капитаны и Шип. Старая виверна по имени Силч, вожак одного из крыльев, тоже явилась, но, не обращая на Хартмута никакого внимания, выкусывалась между растопыренных когтей правой лапы. Присутствовали двое довольно полезных вождей хуранцев, Черное Одеяло и Шаг-ан-хо, умные мужики, которые ему почти нравились.
И еще Орли.
Орли накопил слишком много силы. С ним, очевидно, что-то сделали, так что от него стали шарахаться. На голове у него теперь росли черные рога, но он, кажется, об этом не знал.
Хартмут попытался не думать, что случилось с Орли. Он говорил с Шипом.
– Они расчистили все это. Лес и болото на сотни шагов. Там теперь ровно. Весь хребет превратился в единую укрепленную линию, а сам лагерь представляет собой настоящую крепость со стенами пятнадцать футов толщиной и десять высотой. – Он не мог говорить спокойно. – Мы дали им неделю, и они ее использовали. И крестьян использовали, и дерево, и землю.
Шип покачивался на месте.
– Ни один из моих волшебников не справился с защитой старой ведьмы. Мне придется действовать самому.
Он не скрывал сомнений. Могущественный волшебник побаивался.
Хартмут пожал плечами, хотя на нем был полный доспех. Вокруг летали черные мухи.
– Это бесполезно. Нам нужно привезти сюда требушеты или построить новые. Или спустить на них адских гончих, которые сровняли бы стены с землей.
– Да, мой учитель ждал иного, – сказал Шип. – Есть ли у нас другие варианты?
Хартмут посмотрел на капитанов.
– Мы можем отступить в Тикондагу и укрепиться там. Мы можем все лето заливать границы кровью, не пускать крестьян на поля и нападать, где нам захочется, пока не сожжем все дома до единого и у этого капитана не останется людей, чтобы валить лес. Мы можем держать армию в поле, пока расходы не подкосят их короля. Мы можем убивать простолюдинов, пока они не поймут, что король не может их защитить.
– Их король мертв.
– И они по нему не скучают, – заметил Хартмут.
