и она страшно переживала за сына.
Максим еще раз вздохнул, искоса посмотрел на маму (может, передумает?) и отправился на торжественную линейку. В желудке его будто бы поселилась холодная и склизкая лягушка, а ноги были ватными. Он спустился на лифте и пошел вниз по улице, усыпанной первой осенней листвой. Похолодание в этом году началось рано. Несмотря на не по-утреннему яркое солнце, было стыло и неуютно.
Обгоняя Максима, в сторону школы пронеслись двое старшеклассников такого разбойничьего вида, что мальчику совсем поплохело. В Новосибирске он учился в школе при папином НИИ, и его одноклассники были детьми старших научных сотрудников и институтских инженеров-технологов. Здесь же его ждала простая подмосковная школа. И, судя по впечатлениям, которые получила семья Тужилиных от двух месяцев проживания в Электрокабеле, жизнь в этом городишке жесткая и совсем непохожа на ту, что они знали раньше.
Подмосковье приняло на себя всю тяжесть постперестроечной депрессии. Серость, нищета и безысходность владели Электрокабелем. Наркомания и насилие внезапно стали обыденностью, и частенько у ларьков, что окружали железнодорожную станцию, находили мертвые тела. Уверенными в новой реальности чувствовали себя лишь плотные молодые люди в кожаных куртках и спортивных штанах, разъезжавшие на подержанных иномарках. Это была их охотничья эпоха, и они старались брать от жизни максимум возможного.
На школьной спортивной площадке царил обычный для 1 сентября праздничный хаос. Продираясь сквозь ряды одетых кто во что горазд детей и стараясь не помять цветы, Максим с трудом нашел свой класс. Рядом с табличкой «7Б» он увидел группу подростков, над которыми возвышалась грузная и немолодая женщина. «Это Александра Васильевна, — с тоской подумал мальчик. — Классная руководительница».
Максим, чувствуя, как по вискам колотит паника, сделал неуверенный шаг по направлению к своему новому классу, пугливо разглядывая одноклассников. Девочки выглядели слишком томными и взрослыми для 13 лет: неумело накрашенные лица, короткие юбки и бьющий издали резкий запах духов. Что касается мальчиков, то они показались Максиму вполне обычными. Разговаривали они нарочито грубыми голосами.
Он поздоровался с классной руководительницей и тут же был ею замечен.
— А вот и наш новенький, — воскликнула Александра Васильевна, хватая его за плечо. — Знакомьтесь, ребята, это ваш новый одноклассник. Миша Тужилин…
— Максим, — смущенно пролепетал мальчик.
— Извини, родной… Максим Тужилин, — сказала учительница. И добавила, — Максим приехал к нам из Сибири. Наверное, у него, как у всех сибиряков, железный характер, так что никому себя обижать он не позволит. Правда ведь, Максим?
Максим смутился еще больше и опустил голову. Класс без энтузиазма отреагировал на нового одноклассника. Некоторые девочки закатили и отвели глаза. Да и мальчики, казалось, сразу же забыли о его существовании. «Ну, и хорошо, — вздохнул про себя Максим. — Лучше уж пусть совсем не замечают. Самое главное, чтобы не замечали. Сяду где-нибудь сзади и стану самым незаметным человеком на Земле. Буду сидеть и представлять, что я — Язон дин Альт».
Однако незамеченным остаться не получилось.
— Жирный, а, жирный, — раздался шепот за спиной Максима.
Шел классный час. Тужилин сидел в самой середине класса за одной партой с красивой и надменной девочкой. Сам бы он ни в жизнь не посмел даже взглянуть на такую красавицу, не то что — рядом сесть. Но Александра Васильевна, воспылавшая к новичку необычайной приязнью, сделала худшее, что могла. В начале первого урока, она рассадила 7 «Б» по одному ей лишь понятному принципу. И поместила пунцового от страха и неуверенности в себе Максима рядом с первой красавицей класса — Наташей Воротниковой.
— Жирный, блин, я тебе говорю, — вновь услышал Максим. — Ты кто такой…
«Ну, вот, — печально подумал он. — Вот оно».
— Кумадей, — громом разнесся над классом голос учительницы. — Кумадей, встань.
За спиной послышался скрип отодвигаемого стула.
— Я ничего не делал, Александра Васильевна, — послышался развязный голос.
Максимова соседка по парте, хихикнув, обернулась. Скрепя сердце, посмотрел назад и Максим.
— Я смотрю, Кирилл, ты удержу по-прежнему не знаешь, — грозно сказала учительница. — И так на второй год остался…
— А что я делаю-то? — нагло спросил долговязый подросток с обветренным злым лицом. Он так жутко зыркнул на Тужилина, что тот сразу отвел глаза.
Пока Александра Васильевна препиралась с длинным хулиганом, Максим принялся грустно вспоминать, как хорошо ему было в старом своем классе. В Академгородке остались друзья. Толик — товарищ закадычный: у него дома были приставка «Денди» и щенок добермана. Валька и Санька — братья-близнецы, с которыми он лето напролет гонял на велосипедах по окрестностям НИИ. Маша Кореева — некрасивая, но очень добрая девочка. С ней Максим обменивался книжками. Они вместе любили фантастику и, наверное, она тоже вспоминала о нем. А здесь…
Школьный час закончился, и 7 «Б» отправили по домам.
Максим спустился по ступеням школьного крыльца. Здесь его уже ждали.
— Ну, что, жирный, — сказал Кумадей. — Пошли.
И они пошли. Впереди брел Кумадей, на ходу доставая из заднего кармана джинсов пачку сигарет, а за ним — онемевший от ужаса Максим. «Хоть бы просто ударил, — думал Тужилин. — Врежет, и, может, больше не будет лезть».
Они зашли за школу и оказались у заброшенной просевшей веранды. Здесь воняло мочой, а под ногами хрустело битое бутылочное стекло и использованные шприцы.
Кирилл сел на корточки, закурил и уставился на Максима. Тот встал, как вкопанный, и не знал, как себя повести. Наконец, Кумадей сплюнул и спросил:
— Ты откуда такой, а?
Максим осторожно пожал плечами. «Может, обойдется еще?» — с надеждой подумал он.
— Мы переехали. Из Новосибирской области… — тихо сказал мальчик.
— Ясно. А ты что — крутой, жирдяй?
— Я — не крутой, — еще тише пролепетал Максим.
— Вот я и говорю: приехал такой весь-из-себя, и типа «круче всех». Думаю: вломить тебе или просто грохнуть…
Голос у Кумадея был злой, но какой-то ленивый. В холодном воздухе медленно плыл табачный дымок. Где-то в школе орали разыгравшиеся первоклашки. Кумадей замолчал, сверля Максима недобрым взглядом. Затем он выкинул сигарету, встал и подошел вплотную к толстяку. Максим обмер. Кирюха был выше его на пару голов, поэтому хулигану пришлось наклониться к нему, чтобы выцедить:
— В «Сегу» режешься?
Максим остолбенел. Он ожидал всего, чего угодно, но — такого…
— Нет, — признался мальчик. — Я только в «Денди» играл.
Кумадей усмехнулся.
— Чепушила… Ладно, повезло тебе. Сегодня я — добрый. Пошли ко мне. У меня дома приставка есть.
Максим замялся. Предложение было не просто заманчивым. Поиграть в Sega Megadrive было мечтой многих миллионов детей и подростков, у которых не было дорогой 16-битной приставки. Но даже такой соблазн перекрывался страхом перед жутким Кумадеем. «Мало
