Дворце, и малолетний царь Казанский, Александр Сафакиреевич, которого государь точно так же поспешно выселил, устроив ему особый двор у Николы Гостунского.
Как упомянуто, хоромы царевичей, Ивана и Федора, были поставлены на взрубе, т. е. по тесноте места на склоне Кремлевской горы, для чего в самом этом склоне была взрублена площадка для хором, посредством так называемых в то время избиц, деревянных срубов, насыпанных землею, на которых и была утверждена площадь хором.
При Годунове этот дворец, вместо деревянного, был построен каменный; вместо деревянного взруба построены в горе каменные палаты длинным четырехугольником, в средине которого образовался особый двор. Эти постройки были произведены с благотворительною целью во время страшного голода в 1601–1603 гг. Царь Борис, видя такое Божие прогневание, повелел делати каменное дело многое, чтобы людям питатися, и сделаша каменные палаты большие на Взрубе, где были царя Ивана хоромы, т. е. его детей, где вероятно живал и сам Грозный, строитель этих хором.
Каменная постройка Годунова была возведена от уровня Подольной низменности до уровня нагорной площади в виде большого корпуса слишком на 50 саж. длиною и в 8 сажень ширины, стоявшего внизу под горою лицом к Кремлевской стене. Корпус соединялся с нагорною площадью двумя крылами, такой же ширины, возведенными по откосу горы в длину от края горы на 18 сажень, так что всей длины крыльев и с шириною корпуса составилось более 25 сажень.
С лицевой стороны в здание было устроено 8 палат, семь по 4 саж. ширины и одна наугольная к Житному двору в 6 сажень; над этою последнею палатою и были выстроены хоромы Самозванца на 48 саженях в квадрате. Под палатами находились тех же размеров погреба.
Годунов на этом каменном основании построил и себе особый дворец деревянный, который был разрушен по повелении воцарившегося Самозванца, как вертеп будто бы злого чародейства. Тогда рассказывали, что «в подземелье этого дома находилась статуя таинственного вида, с горящею в руки лампадою, обсыпанная внизу значительным количеством пороха. Уверяют, замечает современник, что если бы масло догорело, лампада упала бы с огнем на землю, порох вспыхнул бы и, подняв на воздух весь дом, разрушил бы соседственные здания. К счастью, говорят, замысел был открыт, и статую сокрушили до гибельного взрыва. Борис обвинял в чародействе Дмитрия, Дмитрий уличал в том же Бориса. В России и теперь во всем видят колдовство и жалуются на чародеев», – заключает современник (Сказания о Самозванце, III, 143).
Местность этого Дворца на Взрубе была так красива по своему положению, что и Самозванец здесь же выстроил деревянные хоромы и для себя, и для царицы Марины. Современники называют эти хоромы не только красивыми, но и великолепными по богатой их уборке, а сам Самозванец, по словам его любимца кн. Хворостинина, очень похвалялся, что выстроил такие чудные храмины.
Хворостинин обзывает эти постройки блудническими храмами. Исаак Масса приложил к своему сочинению рисунок этих хором, напоминающих вообще постройки известного Коломенского дворца.
В этом самом дворце совершилась и погибель Самозванца. Преследуемый толпою мятежников и уже раненый, он выкинулся из дворца в окно с большой высоты вниз на землю, возле Житного двора, при чем вывихнул себе ногу. Стоявшие на карауле у Боровицких (названных Чертольскими) ворот стрельцы увидали лежащего государя, услыхали его стоны и явились к нему на помощь. Они подняли его, облили водой и ввели на каменный фундамент (подклет), на котором стоял деревянный дом Бориса Годунова, как упомянуто, разрушенный по его же Самозванцеву приказанию. Но и защитникам стрельцам не было пощады. Разбившегося царя-Самозванца приволокли опять в его комнаты, прежде великолепно убранные, а теперь разграбленные, обезображенные.
Здесь покончили его жизнь выстрелами из ружья купец Григорий Валуев и Иван Васильевич Воейков.
В Смутное время, когда Кремль был занят Поляками, в этих хоромах вероятно размещались разные воинские чины. Оставались ли целыми хоромы после Смуты с воцарением Михаила Федоровича, неизвестно, а в случившийся большой пожар в 1626 г., когда погорели и патриарший, и царский двор, и Житницы, несомненно погорели и Самозванцевы хоромы, оставившие только каменное здание Годуновской постройки, на котором они красовались до этого времени.
Но память о поселении здесь Самозванца сохранялась до времен Петра Великого. В 1702 г. по случаю изысканий удобных во дворце палат для заводимого тогда комедийного дела упомянуты и Розстригинские палаты, оказавшиеся неудобными для комедий. Так был назван тот корпус, который примыкал к церкви Иоанна Предтечи и был, как мы упоминали, построен для в. княгини Софьи Полеолог. Разстригинскими палаты вероятно прозывались по старой памяти между дворцовыми служителями.
Разстрига, кроме своего деревянного дворца, несомненно занимал и близлежащие каменные палаты упомянутого корпуса, почему они и сохраняли его прозвание.
Впоследствии вместо хором здесь разведен был так называемый Набережный сад, о котором прямые известия появляются однако только к концу XVII ст. Можно предполагать, что к устройству здесь сада было преступлено еще при царе Михаиле с того времени, когда в 1633 г. была проведена во дворец вода с Москвы-реки. Под садом в палатах еще при Годунове был помещен Денежный двор для чеканки серебряных денег. Впоследствии этот двор стал именоваться Старым, потому что в других палатах под садом же был устроен Новый Денежный двор. В конце XVII ст. здесь находилось два Денежных двора, Старый, Серебряный, изготовлявший серебряную монету и другой, Медный, изготовлявший с 1700 года медные денежки и полушки. Этот Медный двор заведен, по всему вероятию, еще при царе Алексее Михайловиче для задуманной тогда чеканки, вместо серебряной, медной монеты.
Мы обозрели правую сторону от входа в ворота, собственно Боровицкую местность, перейдем теперь к обозрению ее левой стороны.
На месте существовавшего здесь у самой городовой стены Конюшенного двора, в той его части, которая находилась против дворцовой церкви Рождества Богородицы с пределом св. Лазаря, в прежнее время, в 1473 г., расположен был двор Удельного Верейского князя Михаила Андреевича, обозначенный в его духовной, что у Лазаря Святого, занимавший местность и у самой Кремлевской стены, в которой был устроен его каменный погреб. По всему вероятию, князь Михаил владел этим двором после своего отца Андрея Дмитриевича. Он помер в 1486 г. и завещал свой двор великому князю Ивану Васильевичу. За Лазарем Святым, может быть по соседству этого двора, находился в 1485 г. и двор итальянца Фрязина Антония или Петра Антония, архитектора, строившего Кремлевские стены и башни и Грановитую палату. На этом дворе в 1485 г. был посажен в заключение в опале и сам знаменитый Аристотель Фиоравенти, живший также неподалеку от Дворца, вероятно в этой же местности. Итальянец Контарини рассказывает, что
