и не говорила… не стала такой, какой следовало! – продолжала Изабелла. Она испытывала страстное желание каяться, обвинять себя, позволить горю завладеть ею. Все ее несчастья в одно мгновение слились воедино и сплавились вместе в одну боль. – Что вы должны были думать обо мне? Но откуда я могла знать? Я ничего не знала, а теперь знаю только потому, что не все люди в мире столь глупы, как я.
– Люди… да ну их, – сказал Ральф. – Думаю, будет отрадно распрощаться с ними.
Изабелла подняла голову и свои стиснутые руки. Казалось, она молилась, глядя на кузена.
– Это правда? Правда? – спросила она.
– Правда, что вы глупая? О, нет, – шутливо, насколько мог, ответил Ральф.
– Что вы сделали меня богатой… что все, что у меня есть, должно было принадлежать вам?
Ральф отвернул от нее голову и некоторое время молчал.
– Не будем об этом… Идея была не слишком удачна. – Он снова медленно повернулся к Изабелле, и их взгляды снова встретились. – Мне кажется, что этим… – Ральф сделал паузу и мягко добавил: – Мне кажется, что этим я погубил вас.
Изабелла была почти уверена, что Ральф уже недоступен душевным страданиям – казалось, он уже в такой малой степени принадлежал этому миру. Но если бы даже это и не было так, она продолжала бы говорить – сейчас для нее ничто не имело значения, кроме сознания, что они вместе смотрят правде в глаза.
– Он женился на мне из-за денег, – выпалила Изабелла.
Ей хотелось рассказать все. Она боялась, что Ральф может умереть и она не успеет сделать это.
Кузен взглянул на нее – и потом впервые за все время опустил глаза. Но в тот же миг поднял их и сказал:
– Он очень любил вас.
– Да, любил, но не женился бы на мне, если бы я была бедна. Я не хочу причинить вам боль, говоря это. Как бы я могла? Я только хочу, чтобы вы поняли. Я всегда старалась скрывать все от вас, но теперь этому пришел конец.
– Я всегда все понимал, – сказал Ральф.
– Я так и думала, но мне это не нравилось… теперь не то…
– Вы вовсе не причинили мне боли, дорогая… напротив, вы сделали меня счастливым. – Голос Ральфа был полон неподдельной радости.
Изабелла снова склонила голову и прижалась губами к тыльной стороне его ладони.
– Я всегда все понимал, – повторил больной, – хотя это было так обидно… так горько. Вы хотели смотреть на жизнь своими глазами, но вам этого не дали. Вы были наказаны за свое желание. Вас заключили в темницу условностей!
– О да, я наказана, – выдохнула Изабелла и зарыдала.
Ральф прислушивался некоторое время к ее плачу, затем продолжил:
– Он очень плохо отнесся к вашему отъезду?
– Он сделал его для меня очень тяжелым. Не важно.
– Значит, между вами все кончено?
– Нет… не думаю.
– Вы собираетесь… – Ральф запнулся, – вернуться к нему?
– Не знаю… не могу сказать. Я пробуду здесь как можно дольше. Не хочу сейчас ни о чем думать. К чему? Мне все безразлично, кроме вас, и этого довольно, это еще немного продлится. Я стою здесь на коленях, вижу вас, умирающего у меня на руках, и я счастлива так, как не была уже очень давно. Я хочу, чтобы и вы были счастливы, не думали ни о чем грустном… только чувствовали, что я рядом и люблю вас. Зачем нам страдания? Что нам до них в такой час? Есть нечто глубже, чем самое глубокое страдание.
Было очевидно, что Ральфу говорить становилось с каждой минутой все труднее и труднее. Ему приходилось ждать, чтобы накопить силы. Сначала казалось, что он не собирался откликнуться на последние слова кузины – слишком уж большой получилась пауза. Но потом больной прошептал:
– Вы должны остаться здесь.
– Конечно, останусь – пока позволят приличия.
– Позволят… приличия? – повторил Ральф слова кузины. – Ах да, вы придаете этому большое значение…
– Как и все. Но вы очень устали, – спохватилась Изабелла.
– Да… Вы сказали, что страдание – не самая… глубокая вещь в жизни… Нет… нет. Оно очень глубоко. Если бы я мог не уходить…
– Для меня вы всегда будете здесь, – мягко перебила кузена Изабелла.
Его теперь легко было прервать, но через некоторое время он продолжил:
– Страдание… оно проходит в конце концов. А любовь остается. Не знаю, почему мы должны так много страдать. Возможно, мне еще откроется это… В жизни много всего.
– Я чувствую себя очень старой, – сказала Изабелла.
– Вы снова помолодеете. Я только такой вижу вас… Я не верю… не верю… – Ральф опять замолчал. Силы покинули его.
Изабелла умоляла его не продолжать.
– Мы и так, без слов, понимаем друг друга, – сказала она.
– Не верю, что за такую великодушную ошибку, как ваша, придется расплачиваться без конца…
– О Ральф, я так счастлива сейчас, – пробормотала Изабелла сквозь слезы.
– …и запомните, – продолжил Ральф, – если вас и ненавидели, то был кто-то, кто вас… любил.
– Брат мой! – вскричала Изабелла не помня себя от горя.
Глава 55
Когда-то, в самый первый вечер их встречи в Гарденкорте, Ральф сказал кузине, что если ей суждено страдать, однажды ей доведется встретиться с призраком, который обитал в старом доме. Очевидно, необходимое условие было выполнено, поскольку на следующее утро в холодном свете тусклого рассвета она почувствовала, что призрак стоит у ее кровати. Она легла не раздеваясь, так как была уверена, что Ральф не переживет эту ночь, и не собиралась спать – она ждала, прикрыв глаза. Изабелла была уверена, что на исходе ночи услышит стук в дверь. Стука, однако, не было, но, когда темнота начала немного рассеиваться, Изабелла резко села на кровати, словно ее позвали. На мгновение ей показалось, будто в комнате стоял Ральф – неясная фигура, тающая в тени. Несколько мгновений она смотрела в бледное лицо, нежные глаза… затем все исчезло. Изабелла не испугалась – она была уверена, что видела это. Изабелла решительно вышла из комнаты, прошла темными коридорами и спустилась на один пролет по дубовым ступеням лестницы, освещенной смутным светом, падавшим из окна в холле. Перед дверью Ральфа она остановилась на мгновение и прислушалась, но вокруг царила тишина. Изабелла так осторожно открыла дверь, словно приподняла вуаль с лица покойного, – и увидела миссис Тачетт, которая сидела у кровати сына, держа его руку в своей. С другой стороны кровати стоял врач и профессиональным жестом щупал запястье другой руки бедного Ральфа. Сиделка стояла тут же. Миссис Тачетт не заметила Изабеллу,
