По-прежнему встречались разграбленными имения, брошенные бывшими владельцами на милость победителей и не пощаженные ни своими, ни чужими. Английский артиллерийский офицер писал: «Перемещаясь вверх по долине к реке, я наткнулся на небольшую виллу, которая была разграблена отступающими русскими. Я подъехал и вошел в дом. На ступеньках крыльца валялись поломанные кресла… В комнате справа были сломаны диваны, стулья, столы и фортепиано. Передняя крышка его была разбита, обнажая клавиши, …было видно, что в последнее время роялем пользовались. Наверху была небольшая библиотека в основном заполненная французскими книгами. Портреты дам и господ были разорваны. Перед домом был сад с клумбами и фруктовыми деревьями среди них… Я наполнил свой рюкзак фруктами, чтобы иметь десерт…».
Войска союзников, в первую очередь англичане, приобретают все более «военный» вид. Излишества униформы и снаряжения, которые «забыли забрать» до Альмы, отправляются в неизвестность на Каче и на Бельбеке. Офицер 55-го полка вспоминал, как они со своим братом посмотрели друг на друга, на солдат и приняли решение, что все должны выглядеть одинаково, после чего повесили свои кивера на ближайший куст и больше о них не вспоминали. С легкой иронией он предположил, что они стали украшением дома какого-нибудь русского или татарина.
Французы и турки перешли реку и стали фронтом к Северной стороне. 1-я и 3-я дивизии образовали выгнутый дугой на Бельбекских высотах фронт, середину которого заняли турецкие батальоны. Отсюда виднелись несколько русских фортов, создавая у союзников впечатление очень сильной обороны. Ощущение опасности и неизвестности усиливалось тем, что со стороны русских позиций не доносилось ни звука. Армия находилась в лесной местности, расположившись на бивак в полном неведении, где находится противник. Весь день ждали боя, но враг не был обнаружен.
13 (25) СЕНТЯБРЯ 1854 Г. СТОЛКНОВЕНИЕ С РУССКИМИ ОБОЗАМИ
Пока союзники предавались маленьким радостям победителей, русские войска километр за километром уходили прочь от злосчастной Альмы. Постоянно отстававшие, а иногда просто терявшиеся обозы, замедляли движение. Их приходилось разыскивать, подгонять, подталкивать. В результате не обошлось без неприятных сюрпризов.
Утром 25 сентября союзная армия двинулась в обход Севастополя. Порядок движения изменился. Местность не позволяла двигаться двумя колонными, имея впереди широкий развернутый фронт пехоты и кавалерии, оставалось держаться единственной проходимой дороги. На этот раз в авангарде общей колонны шли англичане (Легкая дивизия, за ней 1-я (Гвардейская), за ней остальные). Французы и турки замыкали марш. Задачей последних было прикрытие от нападения русских с тыла или с фланга, которого очень опасались. Традиционно, французы и турки были готовы к движению уже рано утром. Но уставшие после вчерашнего дня англичане, по установившейся привычке еще спали. Как и на Альме, они никуда не спешили, но теперь их никто и не торопил. Сент-Арно был в тяжелом состоянии, его штабу было не до медлительных британцев.
К полудню тронулись и вскоре примерно в трех милях увидели Севастополь. Шли медленно, как и раньше, сдерживали артиллерия и обозы, а необычайно буйная растительность постоянно рассеивала походный порядок. Чтобы собрать людей прибегали к использованию звуковых сигналов.
Французы, идущие за британцами, надеялись, что англичане знают, куда идут, англичане надеялись, что выйдут куда нужно. В результате ближе к вечеру 25 сентября противники неожиданно столкнулись.
Ничего удивительного в подобной неожиданности нет, скорее, при общем игнорировании разведки, случившееся, да простит мне читатель каламбур, должно было случиться. Можно было удивиться, если бы этой «встречи» не произошло. Обе стороны по-прежнему шли напролом, не утруждая себя не только разведкой, но и охранением. Адъютант Лукана Улокер говорит, что русских увидели, когда до них было не более 100 м.
Британцы банально прозевали противника. Раглан, лицом к лицу столкнувшийся на лесной дороге с русскими пехотинцами, устроил разнос Лукану: «…Вы опоздали!». Удивительно, но главнокомандующий с квартирмейстером Эйри и несколькими адъютантами значительно обогнал свои главные силы. Найдя приличную дорогу, он двинулся по ней. Единственные войска, составлявшие его «конвой» были артиллеристы конной батареи капитана Мода, взвод 8-го гусарского и взвод 11-го гусарского полков.
Упреки Раглана своим кавалерийским лидерам справедливы. Окружавшая его армию в Крыму местность, сильно пересеченная, с множеством зарослей, оврагов, лощин, была почти идеальной для использования кавалерии.
Проблемы всех участников войны происходили от никудышной разведывательной службы, которая «…исполнялась так плохо с обеих сторон, что англо-французская армия при марше на Балаклаву, выйдя на дорогу из Севастополя в Бахчисарай, внезапно и совершенно неожиданно для обеих сторон наткнулась на хвост русской армии, переходившей шоссе. Лорд Раглан был страшно поражен и чуть не попался в плен; русские, не менее пораженные, поспешили уйти. Английская конница лорда Лукана попала не на ту дорогу, на которую следовала, и пошла по ней, строго придерживаясь правил, указанных в уставе, в строю, обозначенном для авангарда, оставляя без всякого внимания соседние дороги и вокруг лежащую местность. Таким образом, две неприятельские армии двигались наперерез друг другу, так что даже сошлись на одном пункте, не угадав взаимных намерений и даже без столкновения между конницами. Этот факт указывает на полнейшее незнакомство кавалерийских офицеров обеих армий с одной из важнейших отраслей их службы».
Но вернемся на место событий. Упреки для Лукана были, что черпание воды решетом. Он искренне считал, что его блестящая кавалерия создана для великих атак, а не для того, чтобы рвать свои роскошные мундиры, стоившие не одну сотню фунтов, о густые заросли в обилии произраставшего вокруг колючего терновника.
Лагерь Стрелковой бригады. Английский рисунок. 1853 г.
В самом деле, если внимательно посмотреть на происходившее, то создается ощущение, что кавалерия англичан просто самоустранилась. Вместо того, чтобы обшаривать каждый куст, каждый пригорок, каждую деревню на маршруте армии, она прижимались к главным силам. Похоже, что кавалеристы просто боялись оторваться от них, предпочитая чувствовать за своей спиной стук пушечных колес по каменистой дороге и тяжелое дыхание пехоты.
