Леди Эдит рассмеялась:
– Нет.
Генерал посмотрел на нее:
– Куда же?
– В Россию…
Несмотря на то, что мысли генерала были очень заняты столкновением двух держав, столкновением интересов Британии и Франции на Востоке, столкновением, грозившим выявить подлинные инстинкты обоих победителей в мировой войне еще до конца Версальской конференции…
Несмотря на то, что генерал был занят обдумыванием донесений его агентов о нападении курдов на британские отряды, нападении, явно инспирированном французами, о том, что эмир Фахед-ибн-Феццал, получив круглую сумму в сто тысяч фунтов стерлингов от британских агентов, получил после этого еще и пятьсот тысяч франков от французов и устроил уничтожение британского отряда между Деир-Эль-Камаром и Джуном при участии бедуинов пустыни, стрелявших из пулеметов Льюиса, источник получения которых был достаточно ясен…
Несмотря на то, что главнокомандующий британскими силами получил донесение от полковника Гавварда, командующего оккупационной зоной в Одессе, о крайне сложном положении в Одессе, о тайных планах французского командования, об агитации среди моряков флота…
Несмотря на все эти сложные мысли, лорд Алленби выразил крайнюю, доступную ему, степень удивления:
– В Россию, миледи?..
Леди рассмеялась, взглянув на изумленные глаза командующего.
– Да, милорд!
Командующий сказал более спокойно:
– Вы шутите? Я не отпущу дочь моего лучшего друга, дочь старика Холлстена, в Россию. И кроме того…
Леди Эдит переспросила:
– И кроме того?..
– России нет, миледи… Есть пропасть, кишащая варварами-большевиками, есть сыпной тиф, и больше ничего нет. Поезжайте лучше в Каир, там довольно занятно. Я дам депешу нашему пред…
Леди Эдит прервала его:
– Сэр, я сражалась с отцом и выиграла сражение. Хотите ли вы, чтобы и вам я устроила битву на Марне?[7] Хотя я, впрочем, лучше разбираюсь в прошлом… Согласны ли вы на Седан?[8]
Юмор был доступен главнокомандующему в ограниченной степени; он еще раз сказал:
– Я не отпущу вас в эту ужасную страну большевиков.
Ответ леди Эдит был краток:
– Именно большевиков, настоящих живых большевиков я и хочу посмотреть: это чисто спортивный интерес, сэр. И я поеду!
Леди вновь выиграла сражение: она победила главнокомандующего точно так же, как победила вождя консерваторов, британским упрямством и своеволием…
И через сорок восемь часов миноносец «Гладстон» привез леди Эдит, мисс Дуллас в белой косынке с расширенными от сознания того, что она едет в ужасную страну большевиков глазами и шофера Ли-Ванга в Одессу, где они были встречены полковником Гаввардом, получившим специальное радио с инструкциями.
Полковник Гаввард приветствовал леди Холлстен на территории города Одессы, представил ей своего помощника майора Стильби и командира «Адмирабля» Томсона и, чинный и корректный, предложил леди Эдит обед в кают-компании «Адмирабля», совершенно британский обед на палубе британского крейсера.
И здесь случилось нечто, что повергло в крайнее изумление полковника Гавварда, командира Томсона и перепугало насмерть скромную мисс Дуглас, виновницу этого случая…
Весь экипаж «Адмирабля» был представлен леди Эдит. Все лейтенанты, механики и остальные офицеры флота по очереди прикладывались к ручке леди Эдит, знатной гостьи из Лондона, прибывшей на Восток для утоления жажды приключений. Мисс Дуглас присутствовала при этом передобеденном параде.
И когда смуглый старший механик в чинном поклоне сказал стереотипную фразу:
– Рад видеть вас на борту «Адмирабля», миледи…
Командир Томсон представил:
– Наш старший механик Абиндра-Нат.
Мисс Дуглас порозовела под белой косынкой, приподняла красную огрубевшую руку и с прямотой британской мисс сказала:
– Эту фамилию я уже слышала… Абиндра…
Перед ее глазами встал лазарет на Трафальгар-сквер… И мисс Дуглас сказала:
– У вас был брат на фронте, мистер Абиндра?
Самое странное было то, что мистер Абиндра смутился. Но, сейчас же оправившись, он сказал корректно:
– Никакого, миледи.
– Но я… – начала мисс Дуглас.
Затем она сказала, волнуясь:
– В моем лазарете скончался лейтенант Абиндра из колониального полка, это я хорошо помню…
Острый взгляд полковника Гавварда ухватил смущение индуса и еще более яркое смущение при сообщении о смерти его тезки в лазарете на Трафальгар-сквере. Мистер Абиндра-Нат повторил:
– Я не имею к нему никакого отношения, мисс…
Он сейчас же отошел в угол. Все время обеда полковник Гаввард изучал выражение лица этого судового механика и, должно быть, оно ему не понравилось.
Уезжая с «Адмирабля», он сказал вполголоса Томсону:
– Особое наблюдение за старшим механиком, Томсон…
Томсон удивился:
– Инженер Абиндра? Но этот вне сомнений: племянник раджи Непала, кончил калькуттский техникум, совершенствовался в Лондоне, по всем симпатиям, воззрениям, воспитанию подлинный британец!
Полковник Гаввард повторил настойчиво:
– Особое наблюдение за этим индусом.
– Хорошо, – коротко сказал Томсон.
Леди Эдит съехала на берег в сопровождении Томсона и Гавварда. Этот город напомнил ей немного Глазго, немного Соутгамптон, немного Марсель…
– Но это неинтересно, – сказала она Томсону. – Где же большевики?
– Миледи, – сказал Томсон, – их здесь нет. К счастью. Иначе мы с вами не ездили бы так спокойно на автомобиле по улицам этого города.
– Я должна увидеть большевика, – деловито сказала леди Эдит.
Командир Томсон заверил миледи, что это трудно и вряд ли осуществимо. Вот кабаре «Арлекин» можно показать миледи…
Мисс Дуглас ехала позади в другом автомобиле. Она мучилась мыслью, что совершила некорректный поступок, смутив инженера Абиндру. Потому что его смущение не ускользнуло и от мисс Дуглас…
Поэтому мисс Дуглас вечером принесла свои извинения индусу, чем еще больше испортила свои отношения с ним.
Почти грубо, это не вязалось с его обликом, индус сказал:
– Оставьте наконец эту историю с
