поеду без пропуска.
Это было выше сил лорда Холлстена. Без пропуска Министерства иностранных дел, как авантюристка! И потом это совершенно невозможно, за отбывающими следят.
Леди Эдит сказала упрямо, сверкнув зеленоватыми глазами:
– Я поеду…
Лорд Холлстен снова сел.
Он подробно нарисовал леди Эдит картину огромной борьбы, идущей на Востоке, столкновения интересов двух могущественных держав, еще не законченной войны.
– У нас в Европе все кончилось, мирная жизнь вошла в свои права, – заявил лорд Холлстен, – но на Востоке идет ожесточенная война, хотя там и нет фронта.
Леди Эдит была неумолима.
Лорд Холлстен бросил на чашу весов последний довод:
– И потом…
Он понизил голос:
– Там большевики…
Капризный голос леди Эдит заявил, что ей очень хочется самой увидеть хотя бы одного живого большевика, это захватывающе интересно, по ее мнению.
Лорд Холлстен поднялся и заявил категорически:
– Разрешения на поездку не будет дано!
Вдогонку ему леди Эдит сказала с яростью избалованной женщины, каприз которой не удовлетворили:
– Я уезжаю на следующей неделе!
В течение пяти дней «стейвер» леди Эдит носился по лондонским улицам, пугая гудком переходящих улицу и испытывая терпение полицейских. Шофер О’Тайль измучился, развозя леди Эдит по самым невозможным местам. Но, хорошо зная своенравную леди, он стоически переносил самые фантастические поездки: с Даунинг-стрит в Поплер, из Поплера в Сити, из Сити в Кингстон-Холл и Карлтон-клуб…
Именно эти поездки и послужили отправным пунктом к приказанию, отданному леди Эдит своему рыжему шоферу:
– На Гладстон-роад…
«Стейвер» помчался со всей быстротой, доступной ему и разрешенной лондонской полицией для уличного движения.
В очень скромной квартире леди Эдит сказала открывшему двери молодому человеку в френче и с перевязанной рукой:
– Могу я видеть сестру милосердия мисс Дуглас?
– Я сейчас передам. Как зовут леди?
– Леди Холлстен…
Сестра милосердия Дуглас со всей чистосердечностью шотландки встретила почетную гостью:
– Я рада услужить вам, леди… Я слушаю вас…
Лицо сестры Дуглас выражало следы утомления: долгая работа на фронте подточила силы мисс Дуглас.
Леди Эдит коротко спросила:
– Вы отправляетесь в распоряжение командования в Константинополе?
– Да, миледи…
– Вы хотите остаться здесь?
– Это невозможно, миледи…
– Почему?
– Приказ отдан.
– Это хорошо. Я предлагаю вам остаться здесь, я поеду вместо вас.
Мисс Дуглас испугалась: это неожиданное предложение поставило ее в тупик.
– Но, миледи…
Леди Эдит сказала властно:
– Я предлагаю вам остаться здесь и, кроме того, выплачиваю вам пятьсот фунтов за это. Это подходит?
Мисс Дуглас испугалась еще больше. Она пролепетала о судебной ответственности, о военном суде, но была прервана леди Эдит:
– Я беру это на себя.
Неизвестно, чем кончилось бы это испытание сестры Дуглас, если бы новый посетитель не прервал леди Эдит.
Лорд Холлстен, войдя, сказал мисс Дуглас:
– Я прошу извинить мою дочь: она полна несбыточных планов…
Леди Эдит посмотрела на него раздраженно:
– Вы следили за мной?
Лорд Холлстен сказал мягко:
– Эдит, к чему эти резкости? Наконец все можно устроить иначе…
Именно таким образом леди Эдит Холлстен оказалась пассажиркой судна, ушедшего из Лондона на Восток.
Леди Эдит ехала в компании мисс Дуглас, командированной в Константинополь, и сопровождаемая шофером лорда Холлстена китайцем Ли-Вангом, молчаливым и преданным, как пес, – так, по крайней мере, утверждал лорд Холлстен.
По радио было дано знать британскому командованию на Востоке о знатной туристке и о том, чтобы все меры для ее личной безопасности были приняты. Сам лорд Алленби, командующий всеми британскими силами на Востоке, встретил леди Эдит на пристани Константинополя и дал вечер в ее честь. На этом вечере присутствовали все представители французского командования, весь штаб лорда Алленби, смущенная мисс Дуглас, старавшаяся как можно тщательнее спрятать свои руки, больше привыкшие к бинтам и термометрам, чем к по-королевски сервированному столу.
Лорд Алленби принял все меры к тому, чтобы леди развлекалась на Востоке всеми доступными ему способами. Ей показали мечеть Айя-София, и леди Эдит, провожаемая штабом лорда Алленби и ненавидящими, горящими взглядами турок, обошла мечеть и сказала с ничего не выражающей британской улыбкой, слегка прищурив зеленоватые глаза:
– Очень мило…
Британское высокомерие леди Эдит усмотрело слишком много грязи в столице османов, в столице, поверженной во прах сначала каблуком германского кайзера, а затем безжалостно растоптанной британцами и французами.
Произведения оттоманского искусства, знаменитый мост, соединяющий Азию и Европу, Галату и Перу, и согнутый под пятой империализма турецкий народ не очень заинтересовали леди Эдит. Немного более ей понравились Сладкие воды Азии, куда каикчисы повезли леди Эдит в сопровождении штаба лорда Алленби: приятная прогулка на качающемся каике, крики «халваджи», продавцов сладостей и скользящие по голубоватой воде каики понравились леди. Еще больше ей понравился флирт с одним из офицеров штаба, молодым лейтенантом, строго корректный, выдержанный флирт в чисто британском духе…
– Мне начинает казаться, что я в Лондоне, – сообщила леди Эдит за ленчем. – Я ожидала гораздо большего от поездки на Восток.
Лорд Алленби слегка усмехнулся: он знал кое-что о Востоке. Этот великан, тяжелый и грузный, знал многое о Востоке, но этого он не мог сказать знатной туристке, посетившей столицу османов сейчас же после войны, во время оккупации, ради сильных ощущений. Лорд Алленби знал, что такое Восток… Но он не сказал этого леди Эдит.
И леди Эдит, вскинув белокурую голову и смотря прямо в глаза главнокомандующего своими прозрачными зеленоватыми глазами – сообщила:
– Я еду дальше…
Генерал поинтересовался:
– В Каир, миледи?
