Мужчина собирал вещи и пытался продумать, каким путем идти и как выжить в тоннелях в одиночку с бессознательной женщиной на руках. На самом деле, он не представлял, как ему добраться до города. Ему нужно было охотиться, защищаться от монстров и при этом, он понимал, что не смог бы оставить её одну. Более того, ему предстояло всё время нести Наю на руках и каким-то образом поддерживать её жизнь. Эмиэль понятия не имел, как это сделать: единственное, что он мог придумать — это давать ей воду.
В конце концов, разрываясь между тем, чтобы сэкономить время на прямом пути и попытаться минимизировать сражения на более длинном, он выбрал более безопасный путь, надеясь, что меньшее количество монстров для их жизней окажется более значимым фактором, чем скорость: Эмиэль не знал, как защищаться в тоннелях с бессознательной Наей на руках, если бы на них напали.
Первые пару дней пути прошли относительно спокойно, но идти пришлось медленнее, чем мужчина рассчитывал. Постоянно нести бессознательно тело на руках оказалось тяжело и неудобно — привалы приходилось делать чаще. На вид Нае не становилось ни хуже, ни лучше. Эмиэль тихо рычал и упрямо продолжал идти вперёд, стараясь не думать о том, что всё это могло оказаться напрасным.
На третий день им встретился первый монстр. Он выбежал из бокового тоннеля и, учуяв запах эльфов, остановился, уставившись на них голодным взглядом. Эмиэль медленно опустил Наю на землю, достал меч и приготовился защищаться. Тварь клацала зубастой пастью, но почему-то не спешила нападать. Внезапно из-за спины мужчины вылетел феникс и с писком спикировал на бросившегося прочь монстра. Эмиэль растерянно смотрел на неравный бой и думал, что, возможно, одна проблема была решена — сражаться ему, судя по всему, не нужно было.
Теперь феникс летел впереди и нападал на всё, что подавало признаки жизни, а потом кидал жареные тушки, которые мог дотащить, к ногам Эмиэля. Так что проблема с добычей пищи тоже решилась. «Очень удобно», — думал мужчина.
Эмиэль старался как можно чаще давать Нае воду. Один раз он даже попробовал напоить её изо рта в рот, надеясь, что так удалось бы влить ей больше, но идея оказалась неудачной. Во-первых, Эмиэль чувствовал себя полным дураком, а во-вторых, большая часть воды всё равно проливалась. Впервые в жизни он пожалел, что рядом не было Кьяра.
За эти дни он как никогда остро ощутил нехватку своего отряда. На привалах не хватало барьеров Шиина, ему нужен был Аэн, который смог бы осмотреть Наю, и, возможно, привести в чувства, Асин, который бы заглянул в её сознание, чтобы сказать, что с ней произошло, Иран, с которым можно было бы, по крайней мере, нести её по очереди. Как бы силён Эмиэль ни был, он всё равно уставал — руки уже ныли, но перекинуть предводительницу через плечо, как мешок, совесть не позволяла, а со спины она соскальзывала. Ему нужен был Кьяр, который бы заставил её пить, ему нужен был Ариен, к которому она бы вернулась даже с того света. Ему нужна была Ная. Живая, здоровая, в сознании. Которая бы снова собрала их всех в единое целое и повела за собой. Впервые в жизни Эмиэль кусал губы и был готов рвать и метать от безысходности. Ситуация выматывала его морально и физически. Но нужно было просто идти вперёд и не сдаваться. И это было единственное, что он по-настоящему умел. Он шёл, упрямо неся свою предводительницу и надеясь, что она, если и не придёт в сознание, то хотя бы доживёт до Таэмрана.
На пятый день пути Ная неожиданно очнулась. Когда Эмиэль увидел, что она зашевелилась, он бросился к ней, испытывая невероятное облегчение. Он начал говорить с ней, но глаза женщины будто смотрели в пустоту — она не ответила ему.
Едва вспыхнувшая радость, сменилась новой волной страха. И теперь он не знал, что было хуже: когда Ная была без сознания или теперь, когда она смотрела в никуда и была больше похожа на живой труп. Феникс прыгал вокруг неё, на него она тоже не обращала никакого внимания. Но, по крайней мере, она начала пить.
Эмиэль перепробовал всё, что смог придумать, но ничего не добился — Ная ни на что не реагировала. Наконец, он показал ей кусок расплавленного металла, с которым нашёл её. Она не пошевелилась, но из её глаз потекли слезы, и Эмиэль тут же спрятал вещь, чем бы она ни была.
Ная не сопротивлялась, когда Эмиэль снова взял её на руки, чтобы идти дальше. На душе было тяжело — он снова не знал, что ему делать.
После следующего привала Ная пошла за мужчиной сама. Она машинально повторяла за ним всё, что он делал: шла, когда он шёл, останавливался, если он останавливался, ела, если он ел. Эмиэлю стало немного легче, по крайней мере, он теперь был уверен, что она доберется до Таэмрана, а там, он надеялся, что целители смогут ей помочь.
Еще через три дня Ная начала реагировать на феникса. Правда, вся реакция заключалась в том, что она несколько секунд следила за птицей глазами, а потом её взгляд снова стекленел. Дни превратились в череду совершенно одинаковых действий — ничего больше не менялось, и Эмиэль уже перестал на что-либо надеяться. Его моральных сил просто не хватало — он не привык испытывать столько эмоций.
Эмиэль чуть не разрыдался, когда на третью неделю пути его разбудило мягкое прикосновение к щеке и тихий, чуть хриплый голос, зовущий его по имени. Он прижал руку предводительницы к лицу, не в силах поверить, что смотрит на такую знакомую, почти родную, улыбку. Но в сознании Ная пробыла недолго. Вскоре её взгляд снова потух, а действия опять стали автоматическими. Однако, с этого момента, у Эмиэля снова появилась надежда.
В следующий раз её сознание прояснилось спустя несколько часов.
— Ты нужна нам, — взмолился Эмиэль, сжав её руки.
— Я вернусь, — на грани слышимости пообещала женщина, после чего её взгляд снова погас. У Эмиэля создалось впечатление, что она с чем-то боролась внутри себя.
С этого момента он старался как можно больше с ней разговаривать, наплевав на потенциальную безопасность, диктующую идти по тоннелям в тишине. Их защищал феникс, поэтому мужчина
