от этой темной мысли.
Она никогда не была полностью голой с мужчиной. Даже в загоне для пленных. Леиф забрал ее оттуда до того, как она подверглась такому же насилию, как и остальные, и она сохранила большую часть своей одежды. Ее муж никогда не интересовался какой-либо ее частью, кроме той, что между ног, и никогда не находил времени, чтобы раздеть ее — хотя бы раз.
Застенчивость охватила Ольгу. Но она сама этого хотела. Она хотела, чтобы это произошло. И она развязала ленту на шее и расстегнула рубашку, так что она спала с плеч.
Леиф откинул ее волосы назад, а затем зацепил пальцами ткань рубашки, помогая ей сползти вниз. Он присел перед Ольгой на корточки и снял с нее штаны. Потом помог снять поочередно обувь сначала с одной ноги, потом с другой. И вот Ольга осталась перед ним нагая. Только ее тело — и больше ничего.
Все еще сидя у ее ног, Леиф поднял глаза. Ольга наклонила голову и смотрела, как его глаза поднимаются вверх по ее телу, пока они не встретились с ее глазами. Леиф улыбнулся.
— Ты действительно сокровище.
Поднявшись, он снял сапоги и сбросил штаны. Теперь они были наги оба.
Ее глаза и руки изучали его, и он замер и позволил им. Взгляд и руки Ольги скользили по твердым мышцам его живота, по гладкой поверхности бедер, по крепким ягодицам, затем вниз по мышцам ног. Темные рыже-золотистые волосы покрывали его ноги и поднимались к толстому жезлу его мужественности. Он был толстый, длинный и гладкий.
Ольга видела много мужских жезлов, но они были либо мягкими — у больных людей, нуждающихся в исцелении, либо твердыми — но тогда их обладатели причиняли ей вред. И только сейчас Ольга почувствовала любопытство и желание, и еще кое-что, что всколыхнуло ее грудь и заставило глубоко вздохнуть.
— Ты коснешься меня рукой? — спросил Леиф, его голос гремел, словно ручей по камням.
Ольга подняла взгляд и посмотрела в его синие глаза.
— Ты этого хочешь?
— Да. И еще прикоснуться к тебе. Хочу, чтобы мы прикасались друг к другу.
Она всегда чувствовала, что связь между двумя людьми, которые небезразличны друг другу, могла отличаться от того, что она знала. Всю свою жизнь она видела женщин, которые искали внимания мужчин, и она не понимала, что они ищут. Здесь, в замке с этими дикими налетчиками, деревенские девушки иногда уходили вечером с более чем одним мужчиной и хихикали при этом.
В последнее время Ольга делала довольно много особого чая для девушек, которые хихикали.
Она подняла руки Леифа и положила их себе на талию. Сразу же эти широкие твердые ладони скользнули по ее животу и ребрам, пока не накрыли ее грудь. Ольга задохнулась, и спина ее выгнулась; прикосновение, казалось, тянуло ее тело к телу Леифа. Он провел пальцами по соскам, которые стали такими чувствительными, и она застонала. В ее животе что-то затрепетало, и маленькие мышцы между ног напряглись, а затем расслабились.
— Потрогай меня, Ольга, — хрипло попросил он, наклоняя голову к ней. — Прикоснись ко мне.
Когда губы Леифа накрыли ее губы, и его язык скользнул между ее зубами, она коснулась его, обхватив его длину двумя руками. Леиф застонал словно от боли, его жезл дернулся в ее руках.
Внезапно все стало по-другому. Между ними, в ее жизни, в ее желании все стало по-другому.
Его руки покинули ее грудь и опустились к талии. Он поднял ее, пока их языки еще сплетались в танце страсти, и руки Ольги еще ласкали его. Она отпустила его, когда оторвалась от пола, и Леиф разорвал поцелуй.
— Обними меня ногами.
Она сделала так, как он попросил — или приказал, теперь это не имело значения — обвила его ногами вокруг талии, обвила его руками за шею. Он держал ее крепко, и она чувствовала прикосновение его жезла к своим ягодицам. Она никогда раньше не занималась этим так, но внизу было горячо и влажно, и она уже не боялась.
Она совсем не боялась. Она хотела его так сильно, что извивалась в его руках, заставляя их обоих дышать резко и хрипло.
— Я не хочу причинять тебе боль, Ольга, — сказал Леиф тихим низким голосом, подходя к ее кровати. — Ты такая маленькая.
Леиф всегда говорил ей, какая она маленькая. Пока эти странные большие люди не завладели ее жизнью, она не считала себя маленькой. Тощей — да, но не маленькой. Но теперь, находясь в его огромных руках, у его широкой груди, с бедрами, разведенными так широко, она действительно чувствовала себя крошечной.
И теперь, понимая значение его слов, Ольга почувствовала, как нить трепета вплетается в ее желание. То, что она держала в руках, наполнило бы ее до дна, и оно было больше, чем она могла принять. Она уже знала боль от этого, и это никогда не могло стать удовольствием.
Ольга посмотрела Леифу в глаза и позволила ему увидеть ее страх. Но он улыбнулся.
— Если ты хочешь этого, я знаю способ. Но главной будешь ты.
— Я… Я не знаю как.
— Я тебе сейчас покажу, — он уселся на краю ее кровати. Ольга поняла, что даже ее кровать слишком мала для него. Если бы он решил лечь, его ногам не хватило бы места.
Не отпуская ее, Леиф уселся поудобнее и оперся спиной на изголовье. Ее ноги оказались зажаты его спиной, но вот он приподнял ее бедра, и она подогнула ноги под себя. Медленно Ольга опустилась на колени, оседлав его бедра.
Ей показалось, что она уже поняла, чего он от нее хочет.
— Вот так? — спросила она.
— Вроде этого. Ты сама выберешь, когда остановиться.
Леиф провел рукой между ними, между ее ног, и коснулся нежными кончиками пальцев ее складочек, затем между ними, его путь был гладким, скользим и влажным. Такое нежное прикосновение было ей незнакомо, и Ольга задрожала и захныкала — и почувствовала, что там становится еще влажнее и горячее.
— О, — Леиф вздохнул с облегчением. — Ты готова. Ты такая влажная. Ты хочешь этого.
На этот раз это не вопрос. Просто слова. И они были верными. Ольга кивнула.
— Jah. Jah.
Он взял свой жезл в руку и помог ей медленно на него опуститься, удерживая ее другой рукой.
Ольга медленно — не потому что боялась, а потому что хотела ощутить его, — опустилась и приняла его в себя. Леиф снова ухватил ее за бедра, пальцы сжались, но он позволил ей двигаться самой
