делая неуверенный шаг назад. Ее брови нахмурились, и она остановилась, бросив на меня подозрительный взгляд. — Зачем?
Она, наконец, сообразила, умница. Я сделал шаг вперед, она сделала один назад. — Потому что ты не сможешь убежать, когда ты голая. Простая логика, Сладкая щечка.
— Мэддокс, — начала она, прежде чем опустить голову и снова нырнуть за свои чертовы волосы. Она медленно покачала головой и что-то пробормотала себе под нос так тихо, что я чуть не пропустил. — Этого не может быть.
Лила казалась такой убитой горем, такой потерянной… и мне это не понравилось. Не нравилось, как она пряталась от меня, не нравилось, как она, казалось, разочаровалась в нас, прежде чем даже попыталась заставить это работать.
Гнев и отчаяние скатились с меня, когда я двинулся вперед.
— Чего ты так боишься?
— Тебя, — вздохнула Лила, когда я остановился перед ней, на расстоянии всего дюйма. Так близко, что я мог чувствовать запах ее лавандового шампуня, так близко, что я мог чувствовать ее тепло, так чертовски близко, что я чувствовал ее страх. Мое сердце ударилось о грудную клетку.
— Ты боишься меня? — Я провел пальцем по ее руке, и она слегка вздрогнула в ответ. — Я никогда не причиню тебе вреда, разве ты не знаешь?
Лила облизала губы, все еще опустив глаза.
— Не физически.
Взяв ее подбородок между пальцами, я поднял ее голову. Она закрыла глаза и судорожно вздохнула.
— Посмотри на меня, — сказал я ей хриплым даже для себя голосом. — Посмотри на меня, пожалуйста.
Моя хватка на ее подбородке усилилась, и она распахнула глаза, глядя прямо мне в глаза. Страдание запечатлелось на ее лице на долю секунды, прежде чем она моргнула.
Я увидел что-то такое прекрасное, и я не хотел потерять это, потерять ее. Я нарушил свои правила ради Лилы Гарсии, и это не наш конец. Мы не были незавершенной историей или наполовину написанной страницей. Мы были целой чертовой книгой, и мне нужно было, чтобы она это увидела.
Я обхватил ее челюсть, наблюдая, как она говорит мне миллион недосказанных слов своими грустными глазами.
— Я отдал все свое чертово сердце в твои руки, Лила.
Ее горло пересохло, а красивые карие глаза стали стеклянными. Ее следующие слова, ее самый тихий шепот меня погубили.
— Ты меня пугаешь.
Моя милая Лила. Если бы ты только знала, что ты делаешь со мной.
— Чувство взаимно. — Мягкое признание, мягкое обещание.
Я отпустил ее, быстро стянул рубашку через голову и бросил ее на пол. Лила облизала губы, и ее внимание переключилось на мой голый торс, прежде чем она снова вскинула голову. Я мог видеть, как она пытается бороться со мной, ведет внутреннюю борьбу с самой собой.
Она хотела меня.
Но она боялась быть со мной.
— Мы были такими же совершенными, как и раньше, Мэддокс. Я не хочу это потерять.
Я усмехнулся над ее слабой попыткой.
— Да, детка. Слишком поздно. Мы перестали быть просто друзьями в тот момент, когда ты впустила меня в свою киску без презерватива.
Лила бросила на меня свирепый взгляд, и я ухмыльнулся еще сильнее. Ее чертовски легко было дразнить. Я схватил ее за рубашку и начал тянуть, но она оттолкнула мою руку.
— Мэддокс!
Я сделал паузу, наблюдая, как ее решимость слабеет под моим взглядом. Я не собирался насильно раздевать ее. Тяжелое чувство охватило мою грудь, когда я понял, что она может покончить с этим, оттолкнуть меня и уйти.
Глухой удар, глухой удар, глухой удар.
— Ты хочешь уйти? — спросил я, когда мой голос ожесточился. — Если ты действительно этого хочешь, я отпущу тебя.
В ее глазах мелькнула неуверенность, и мои ладони стали липкими.
Удар. Удар. Удар
Мои пальцы сжали ткань ее рубашки в ожидании. Моя голова опустилась, и я прислонился лбом к ее лбу.
— Уходи, Лила. Сейчас, — выдохнул я ей в губы. Не касаясь, не целуя… Я ждал. Я давал ей выбор, выход. Сейчас или никогда.
Мое сердце застряло в горле, пока я ждал, пока она примет решение. Удар. Удар. Удар.
Наконец она тихо вздохнула, ее губы приоткрылись, и она наклонилась ко мне, обвивая руками мою шею.
— Мэддокс.
Мое имя было шепотом молитвы на ее вишневых губах. Мне нравилось, как звучало мое имя, как оно слетало с ее языка, как будто она пробовала сладкую конфету.
Черт возьми, моя грудь сжалась, и я рвано выдохнул.
— Все, что у нас было раньше, было недостаточно. Ты знаешь это; Я знаю это. Теперь мы идеальны.
Я стянул ее рубашку через голову, и она позволила мне. Остальная наша одежда быстро последовала за ним, пока мы оба не оказались голыми. Оставив нашу выброшенную одежду на полу в гостиной, руки Лилы снова обвились вокруг моей шеи, и я поднял ее. Она обвила ногами мои бедра, и я проводил нас в свою комнату. Ее губы нашли мои, когда мы вместе упали на кровать, и я скользнул между ее бедер, нависая над ней.
Вспышка неуверенности снова мелькнула в ее глазах, прежде чем она моргнула. Я не хотел, чтобы она жалела об этом, жалела, что не ушла. Я провел большим пальцем по ее челюсти, и это прикосновение, казалось, заставило ее чувствовать себя непринужденно.
— Я всегда буду твоим лучшим другом, Лила.
Беспокойство медленно исчезало с ее лица, и на ее губах появилась легкая застенчивая улыбка, улыбка, которая дошла до моего члена.
— Но теперь ты еще и мой парень?
Мое сердце пропустило гребаный удар.
Парень. Отношения...
У меня никогда не было отношений, ничего такого официального, как это. Мой член был достаточно доволен всеми цыпочками, которые охотно приземлялись на него, чтобы весело провести время.
Но Лила была не просто девчонкой, ищущей развлечения.
Она хотела отношений, романтики… парня и девушку.
И трахните меня, я тоже этого хотел.
Я одарил ее своей фирменной ухмылкой, которая гарантированно растопит любого на месте.
— Могло быть и хуже.
— Что может быть хуже этого? — Она закатила глаза, но я видел, как тревога исчезла из ее взгляда. Она стала мягкой подо мной, ее руки скользнули по моей спине, водя ногтями по моей коже, как соблазнительная шалунья, которой она была.
— Я мог бы быть твоим мужем.
Она ударила меня по плечу своим крошечным кулачком.
— Мэддокс!
Я сжал ее запястье и дернул ее руку вниз, прижимая ее ладонь к своей груди. Мое сердце забилось от ее прикосновения, а ее глаза смягчились. Чувствуй меня.
— Я живу ради прилива адреналина, Лила, — сказал я, понизив голос. — Я люблю любые приключения, которые заставляют мою кровь биться быстрее, мое сердце бешено колотится… Я люблю все опасное, все дикое, все достаточно красивое, что
