грядущем замужестве Жанны, – жена мило, но словно хитрая лиса, заглянула ему в глаза. – Ты, как ни крути, а тут на главных ролях и очень важный человек.
– Радость ты моя, – улыбнувшись, ответил ей Ги, – я всего-лишь человек его величества. Ни больше и ни меньше этого.
– Но, папенька, – тут у его дочки вырвалось что-то наподобие возмущения, что вызвало улыбку умиления на его лице, – я слышала, что благородные дамы могут сами выбрать себе суженого, того, кто даме по сердцу.
– Рано тебе еще об этом думать, – пробурчал отец. – Занимайся пока своими куклами, учись грамоте, счету и как замок и хозяйство вести в отсутствие супруга.
– Так зачем мне это, если у меня нет еще ни жениха, ни, тем более, мужа, – не унималась его дочка.
– Какая же молодежь стала распущенной, – проворчал снова маршал, – в годы моей юности мы с слова поперек воли родителей сказать не могли, – а тут, на тебе! И спорят с отцом, и учиться не желают, и, – глаза Ги пробежались по модным фасонам платьев его дочери и жены. – И вот уже приоделись обе, в хрен пойми во что! Какое-то непотребство и ни капли скромности. Шея и плечи открыты, я уж молчу о..
– Не волнуйся, милый, – жена нежно чмокнула его в щеку. – Жанна милая и добрая послушная девочка.
Ладно. Подумаю тут на досуге о возможной женитьбе, – пробурчал Ги, чем вызвал неописуемый восторг у дочки и жены.
Ну а мы снова вернемся к войне.
Сейчас особенно, Симона волновала северная и равнинная часть виконтства, где в городках и замках Кастр, Лавор, Ломбер и Альби засели истинные руководители и вдохновитель альбигойской ереси.
Это были сеньоры Жильбер и Рауль де Кастр, и Эмери де Монреаль со своей еретичкой-сестрой Жиродой де Монреаль, владевшей городом и крепостью Лавор. Жильбер де Кастр был, если так было можно его назвать, архиепископом альбигойской веры на всем юге Франции.
Эмери де Монреаль и его сестра Жирода были детьми знаменитой альбигойской аббатисы Бланки де Лорак. Весь север находился в руках ереси.
Против этих городов и сеньоров Симон и решил провести кампанию. Подходы к ним защищались мощными замками и донжонами Ла-Бесед, Ле-Кассе, Сессак и Кабаре. Их было решено атаковать и захватить в первую очередь.
Возвратился из Рима Робер де Мовуазен, сумевший уговорить папу Римского стоять на стороне графа Симона и его верных крестоносцев.
Карт-бланш был получен…
Разбив на три части свои войска, Симон де Монфор выступил в конце марта 1211 года.
Отрядам Робера де Мовуазена было поручено блокировать и захватить замки Ла-Бесед, Ле-Кассе и Сессак, попутно подавив очаги сопротивления местных сеньоров, приверженцев старой власти и альбигойской заразы.
Отряду мессира Бушара де Марли Симон поручил взятие громадного и неприступного донжона Кабаре и блокаду города Кастр. В случае, если город не удастся захватить быстро, Бушар должен был прервать осаду и идти на Лавор для соединения с основными силами графа.
О возможности атаки на Альби пока не было и речи. Город и замок были сильно укреплены.
Робер де Мовуазен быстрыми переходами добрался до замков и успешно блокировал их, сумев запереть в них множество воинов-еретиков.
Ле-Кассе, Ла-Бесед и Сессак стойко оборонялись, но не могли отправить своих людей к Лавору, месту главного удара Симона де Монфора и его крестоносцев.
Бушар де Марли с ходу, практически без боя, захватил грозный донжон Кабаре. Он оставил в нем пять рыцарей и около полусотни пехотинцев и быстрым маршем двинулся прямо на север, к городу Кастр, разрушив по дороге замки Мираваль и Мазаме – внешний круг обороны города Кастр.
Но тут случилось непредвиненное, но вполне ожидаемое.
Враги, руководимые Раулем де Кастр, младшим братом Жильбера, поджидали Бушара и его рыцарей на дороге, соединяющей Мазаме и Кастр.
Правда, они просчитались.
Хитрый маневр Бушара, свернувшего из Мазаме на северо-восточную дорогу, вывел его отряд выше по течению реки Агу, на которой стоял Кастр.
Бушар сжег и разрушил замки Бурлац и Рокекурб, где захватил множество лодок и речных барж. Он посадил пехотинцев в них и отправил вниз по течению реки. Туда, где стоял город Кастр.
Их задачей было создание паники среди жителей и поджог города. Сам же Бушар, вместе со своими рыцарями направился в Кастр с другого берега, выдавая себя за одного из союзников.
Рауль де Кастр поздно разгадал маневр крестоносцев. Когда его части разворачивались и быстрым темпом ехали обратно к городу, Бушар уже атаковал и поджег его с севера, а его пехотинцы – со стороны реки.
В городе началась паника, и пожар охватил всю северную часть Кастра. Порезав и поубивав множества практически невооруженного народа, отряд Бушара захватил еще несколько судов, стоявших у причалов пристани города.
Он быстро эвакуировал конницу на эти суда и отплыл вниз по течению реки по направлению к Лавору.
Рауль де Кастр был деморализован и раздавлен. Его воины занялись ликвидацией и тушением пожаров в городе, дав возможность крестоносцам безнаказанно уйти. Бушар потерял трех воинов-пехотинцев, которые в суматохе попадали за борт и утонули, не умея плавать.
К 10 апреля 1211 года город Лавор был осажден и блокирован частями графа Симона де Монфор, Бушара де Марли и отрядами ополченцев из «белого братства».
Их направил епископ Фульк, который не внял запретам графа де Сен-Жиль на отправку его подданных в помощь крестоносцам, мотивируя свое решение тем, что города Лавор и Ле-Кассе входили в его владения. Над головой бедного Раймона стали сгущаться тучи католического гнева.
17 апреля 1211 года Раймон де Сен-Жиль граф Тулузский был повторно отлучен папским легатом монсеньором Арно-Амори за «покровительство и содействие ереси» в своем домене.
Граф Раймон унижен до такой степени, что все его земли были объявлены «добычей» крестоносцев и переданы в руки графа Симона де Монфор, «верного слуги короля Франции и Его святейшества папы Иннокентия и римской католической церкви».
Именно, начиная с 17 апреля 1211 года в документах Святого престола, стал указываться, все чаще и чаще, король Франции – законный верховный сюзерен и повелитель этих земель.
