ней гонял?
Фобия приподняла голову, вглядываясь в его лицо.
— Вы хотите вернуть наместника… женщиной?
Крест улыбнулся.
— Представляю, в какой ярости он будет.
— Значит, вы способны что-то чувствовать? Радость? Злорадство? Раз способны укусить руку хозяина?
— Наверное, остаточные эмоции, — медленно проговорил он. — Фантомные эмоции. Знаешь, как это бывает? Лишится человек руки или ноги, а несуществующая часть тела может мерзнуть, чесаться, покалывать и так далее. Вот так же и с сердцем.
— Вы хотите его вернуть?
— Сердце-то? На что оно мне? Я хочу — сдохнуть. Мне около четырехсот лет. И большую часть из них я был покорным наемником. Мне не нужно сердце. Мне нужно просто… выполнить свой долг и ощутить свободу.
— Он даст ее вам?
— Надеюсь, что да. Но ты не бойся. Оллмотт о вас позаботится.
Она вздохнула и снова опустила голову ему на грудь.
— Останетесь со мной до утра? С вами я не плачу.
— Могу. Только я тебе без всякого врача диагностирую противоественную зависимость от своего мучителя. Думаю, надо выслать твоему папочке счет за диагностику еще парочки извращений.
— Вы единственный, к кому я могу прикасаться. Если подумать, не такой уж и большой у меня выбор.
Самым главным ее мучителем был осьминог внутри головы, куда там какому-то Кресту до него.
Но Фобия решила не вспоминать его всуе.
Глава 9
И так стало обидно, что она села на песок и заплакала. Нет, не заплакала даже, а беззвучно завыла, размазывая грязной рукой по лицу обильные слезы.
Только что ее вывернули наизнанку и свернули обратно.
И ничего не изменилось! Все ее фобии, все до единой, остались на месте, и хищный осьминог по-прежнему сидел, притаившись, внутри.
Вокруг царила тишина.
Возле небольшой узкой речушки собрались все псевдомаги — восемнадцать и одна.
Ханна все еще стояла между Антонио и слопом Безумой.
Оллмотт лежал на земле, и из его рта текла кровь.
Крест и слоп Безума застыли, глядя друг другу в глаза.
Лицо женщины обретало все больше смысла. Лицо Креста — все больше злости.
Небо не покачнулось. Земля не дрогнула. Небольшая узкая речушка не вышла из берегов.
Ни молний, ни грома.
Тишина.
Ритуал показался Фобии уж очень простым. Стоило к нему так долго готовиться?
Одновременный выплеск восемнадцати и одного магов. Свихнувшуюся энергию Оллмотт сконцентрировал прямо в проводника. Ханну.
А потом… Фобия так и не поняла, что сделал Крест потом, но их троих — Ханну, Безуму и Фобию — словно скрутило одной веревкой, и, когда она рассыпались на три части, все внутри горело огнем.
Как изнасилование. Только сразу всего — тела, мозга и души.
Не то что жить — умереть было бы противно в эту минуту.
Фобия с трудом добралась до реки, опустила руки в воду, ополаскивая лицо. Смывая слезы, грязь, разочарование.
В лагере надрывалась тревожная сигнализация. Еще бы. Такой выплеск. Но Крест запретил остальным подходить к берегу. Строго-настрого.
Сказал, что такая терапия.
Его бы самого…
При мыслях о Кресте стало совсем беспокойно. Фобия тревожно оглянулась, и как раз вовремя. Она увидела, как слоп Безума сделала шаг вперед.
Ожидала удара. Слов каких-то. Не ожидала, что женщина вдруг крепко поцелует Креста в губы. Он тоже не ожидал, потому что не оказал сопротивления. Или наемник не мог противиться своему господину?
Безума выпустила Креста из своих рук, и тот упал на колени, держась за грудь.
От лагеря бежала неугомонная Сения Кригг.
Бежала к Оллмотту, и шарф на ней развевался. На ней всегда что-нибудь развевалось. То шарф, то юбка, то боевое знамя любви к человечеству.
— Нянюшку Йокк, — прохрипел Крест. — Детям и Оллу.
Ему, судя по всему, требовался только гробовщик.
И вот тут все зашевелилось. Зазвенела кандалами улетевшая к лагерю Цепь. Наверное, она подглядывала из-за деревьев. Запричитала Сения Кригг, падая рядом с Оллмоттом. Заговорили псевдомаги, многие из которых пошатывались. Кого-то начало тошнить в ближайшие кустики. Кто-то тоже опустился на траву. Ханна и Антонио кинулись друг другу в объятия. Они так и не поняли, что случилось.
Никто не понял.
А Безума огляделась по сторонам, хмыкнула и пошла себе прочь, по-мужски засунув руки в карманы.
Наместник — всего лишь больная идея в теле слопа. На что он окажется способен, вернувшись?
Крест даже не посмотрел ей вслед.
Он подошел к Фобии и рухнул рядом. Так же, как и она недавно, стал ополаскивать лицо.
Прибежала нянюшка Йокк и другие педагоги. Немой тощий учитель Эраст и кок Боцман с явным трудом подняли огромного Оллмотта и понесли к лагерю. Сения Кригг бегала вокруг и сильно мешала. С помощью Нексов и нянюшки псевдомаги уходили тоже.
Раздался возмущенный крик Иокима Гилморта:
— Мой слоп сбежал! Сел на машину и сбежал!
Вскоре на берегу остались только Фобия с Крестом.
Прошло несколько часов, пока они смогли заговорить.
— Ты как? — спросил Крест.
— Паршиво. А вас Наместник поцеловал.
— Да. Но это не самое отвратительное, что он сделал.
— Он вернул вам сердце? Поэтому вы держались за грудь?
— Изрядно измятое, еле живое, сто восемьдесят лет проведшее в неизвестно в каком остойнике сердце. Теперь оно болит.
Фобия вдруг ощутила любопытство.
— Вы стали добрее? Чувствуете жалость? Сочувствие? Гнев?
— Ничего. Мне просто больно. Кажется, это сердце уже не способно чувствовать.
— Хотите утопимся?
Крест с сомнением посмотрел на речушку.
— Думаешь, здесь получится? Давай лучше просто искупаемся.
— Холодно.
— Не холоднее, чем внутри.
— Я же боюсь воды.
— Из тебя только что выдернули Наместника — разве тебе есть еще чего бояться? Не беси меня, Грин.
Фобия протянула ему руку, и они, не снимая одежды, вошли в воду. Осьминог внутри нее что-то злобно зашипел, но щупалец выпускать не стал. Кажется, он признал Креста.
Вода была ледяной. Она сковывала движения, но и несла облегчение. Фобия с неохотой выпустила руку Креста и поплыла. Перевернулась на спину. Уставилась на небо. Вода, которую она всегда так боялась, несла исцеление.
— Он дал вам свободу? — спросила она.
— Не думаю. Он сейчас просто оглядится по сторонам, а потом призовет меня. И это будет адом.
— Как вы вообще вляпались во все это?
— Я расскажу тебе. Потом. Сейчас просто заткнись, ладно?
— Когда?
В лагерь возвращались бегом. Купание при таком холоде очень добавляет скорости
