— Да, на карту поставлено очень много, — пробормотал Кристофер.
— Ты сказал, что вернешься не позже чем через неделю.
— Разве кто-нибудь в Голливуде тебе прежде лгал, Кэл?
Кэл застонал:
— Черт! Как ты думаешь, что я должен им говорить?
— Скажи, что я работаю над своим загаром.
— Как долго…
Из задней двери дома вышла Даллас. При виде ее в обтягивающих джинсах Кристофер испытал горячий прилив желания.
— Все так запутано, Кэл.
— Просто скажи ей, кто ты, хватай своего ребенка и выкатывайся оттуда.
Даллас увидела Кристофера. Он помахал ей. Ее руки сжались в кулачки на бедрах. Она поправила листья плюща и опять ушла в дом.
— Я уже сказал, все запутано.
— Держу пари: если я вылечу к тебе — улажу все за один день.
— Нет! — Кристофер уставился на дверь, за которой скрылась Даллас. — С этим я должен справиться сам. Она не верит мне. Всякий раз, как я проявляю интерес к ней самой, ее жизни и ее детям, она пугается.
— Умная девчонка.
— Да.., она умна. Мне нужен месяц.
— Месяц! Ты сошел с ума!
— Читай бульварные газеты! — Кристофер отложил трубку, прежде чем Кэл задохнулся от вопля. — Я заставлю ее поверить мне — для того, чтобы она не боялась отдать мне Стефи. Для начала самое лучшее, что я могу придумать, — это побороться за детей.
Патрик со Стефи уже ступили на причал.
— Они здесь, Кэл.
— Не вешай…
— Извини, Кэл.
Кристофер спрятал радиотелефон.
— Все на борт, — по-техасски протянул Кристофер.
Патрик кивнул ему и прыгнул на яхту. Стефи с опаской наблюдала за ними, сидя на корточках.
— Как тетя Даллас, встала? — спросил Кристофер как бы между прочим.
— Она печет нам на завтрак оладьи, — ответил Патрик.
— А у меня холодные кукурузные хлопья, — сказал Кристофер.
— Очень пышные оладьи! — закричала Стефи с причала, посыпая его рану солью. — Она и сироп приготовила.
— Полагаю, тетя Даллас хочет пустить пыль в глаза Гордону, — сказал Патрик.
Еще одна горсть соли в уже растравленную рану. Кристофер все больше мрачнел.
— Только Гордон дуется. Он не станет есть или разговаривать с тетей Даллас.
По крайней мере хоть какая-то хорошая новость, подумал Кристофер.
— Эй, ребята, подсобите мне поймать Белую Лошадь, — попросил Кристофер, закрывая тему Гордона.
— Кого? — переспросил Патрик.
— Игрушечную лошадку, которую Стефи бросила в воду. — Кристофер стянул с себя рубашку.
Его загар уже потемнел, и мощные мускулы отливали бронзой.
— Ух ты! У вас такие мускулы, — присвистнул Патрик. — Как у Тигра.
Рот Кристофера предостерегающе сжался, и Патрику стало не по себе под его взглядом. Кристофер молча нырнул в воду. Патрик тотчас скинул с себя рубашку и прыгнул следом за ним. Стефи подалась вперед над причалом. Она не сводила с них огромных темных глаз. Кристофер с Патриком снова и снова ныряли в мутную коричневатую воду. Наконец уставший Кристофер выбрался на причал. Патрик подплыл к нему, подтянулся — и повис в той же позе, что и Кристофер.
— Я.., я думаю, что бросила ее вон туда, — Стефи показала в направлении кормы.
Патрик дважды нырнул и вылез, держа в руках какой-то намокший предмет. Поднял веревочный хвост:
— Это от лошади?
— Да, от нее, — подтвердил Кристофер.
— Бедная лошадка, — вздохнул Патрик, кладя измочаленную игрушку перед Стефи на доски. — Посмотри, что ты наделала.
Стефи опечалилась, оглядев набухшую от воды игрушку. А потом с воодушевлением дотронулась до носа лошадки, и из него полилась вода.
— Я отожму ее, — заверила она.
— Думаешь? — Голос Кристофера был участлив.
Казалось, она ничего не имела против, когда Кристофер поднялся на причал и опустился рядом с ней на колени. Не возражала она и против того, что его рука коснулась ее руки, когда она с нежностью выжимала Белую Лошадку. Девочка доверчиво взглянула на Кристофера:
— Вам она нравилась?
За последние два дня Стефи стала меньше его бояться.
— Да, — пробормотал он. Улыбка снова смягчила его резкие черты.
— Она была такой же белой, как и лошади из моей книги сказок? Кристофер кивнул.
— Станет ли она когда-нибудь белой опять?
— По всей видимости, нет. Но мы сделаем для этого все возможное.
— Может, ее высушить в духовке? — предложила Стефи.
— А как отнесется к этому тетя Даллас?
— Тетя Даллас не будет спорить.
Но тетя Даллас спорила.
Когда Кристофер по приглашению детей зашел в кухню, выяснение отношений между Даллас и Гордоном было в самом разгаре. Кристофер смело улыбнулся им. “Беседа” оборвалась. Даллас, казалось, не видела никого, кроме него, и он тоже ответил ей жарким взглядом.
— У вас есть емкость, которую можно использовать, дабы высушить нашу лошадку? — невинно поинтересовался он.
Она встала. Принесла кастрюлю и поставила перед ним:
— Вот!
— Благодарю, — насмешливо промурлыкал он.
Даллас очень разволновалась, но не вымолвила ни слова. Однако не сводила глаз с Кристофера. Гордон встал и молча вышел. Только когда за Гордоном закрылась дверь, она смущенно вспорхнула, осознав, что совершенно забыла о Гордоне. В то время, когда Даллас запоздало бросилась ему вдогонку, губы Кристофера саркастически дернулись:
— Вас все еще посещают друзья-мужчины? Даллас вернулась, притихшая и недовольная.
— Вам-то что за печаль?
— Волнуюсь за вас. — Он медленно и многозначительно, с жадным восхищением, взглянул на нее.
Внутри у Даллас все клокотало. Ей не нравилось, что почти незнакомый взрослый мужчина вмешивается в чужие дела, завязывая отношения с ее детьми. Она смотрела, как Кристофер помогает им освободить духовку. А затем, отплачивая ему той же монетой, отправила детей наверх, переодеться. Кристофер собрался было уходить, но она набросилась на него:
— Скажите, почему столько шуму из-за игрушечной лошадки? — Она испепеляла его взглядом, готовая придушить. Какого черта он здесь делает? Какого черта вьется вокруг нес?
— Я расскажу вам в другой раз, когда у вас будет более подходящее настроение. — Его тихий голос звучал как намеренное оскорбление.
— Объясните мне теперь. С настроением у меня все в порядке.
