— А ко мне кто-нибудь проявил уважение? — задала я встречный вопрос, ответ на который, собственно, и не требовался. — Начиная с самого брачного обряда, я подвергаюсь регулярным унижениям и оскорблениям, — на последнем слове я повернулась к Криле, которая покраснела от ярости, но от необдуманных поступков женщину удержал её муж. — И после этого вы требуете, чтобы я уважительно относилась к тем, кто втаптывает меня в грязь!? — я обратилась к судьям.
— Ты разговариваешь со старейшинами, — тут подал голос мой благоверный. — Не смей на них повышать голос. Они тебе еще ничего не сделали.
— Тебе права слова не давали, клятвопреступник, — заткнула я драконида.
После моих слов по залу стал нарастать гул. На меня кричали и ругали, а старейшины с трудом смогли призвать всех к порядку.
— Нам не понятны твои слова, — произнес старейшина, сидевший по центру. — После вступления в брак все связи, кроме супружеской, порицаемы и запрещены.
— Так вы поинтересуйтесь, с кем он под окнами дома миловался, — я специально использовала местоимение третьего лица в присутствии обсуждаемого человека, чтобы выказать свое презрение.
Почему-то сейчас я его уже не боялась. Страх отошел на задний план, а мой разум стал разрабатывать план защиты.
— Это правда? — поинтересовался у моего мужа Старейшина, сидевший справа от центра.
— Да, — не стал упираться Велигор.
Я думала, что драконид начнет юлить и пытаться выкручиваться, но вот признание своей вины однозначно достойно уважения. Однако обида за неверие заглушила зачатки уважения. Да, мыслители злопамятны. Они помнят всё.
— Я никогда не признаю его бастарда, — меня удивила повисшая в зале тишина.
Всё-таки мой расчет оказался верным.
После заявления элементалей о том, что я пила семиктарку, скорее всего дракониды испугались, что у нас не будет детей. Одним из свойств настойки из семиктара при длительном употреблении было бесплодие. Мне и без слов было ясно, что старейшины искали пути обхода договорного брака. Да вот, против их прожитых столетий, у меня была память предков, собираемая и обогащаемая тысячелетиями.
— Хотя сама могу развлекаться на стороне без серьёзных последствий, — добила я присутствующих своим высказыванием.
Под серьёзными последствиями я подразумевала, конечно же, детей, а вот их отношение к браку и наказаниям за супружескую неверность отнесла к несерьёзным. После моего заявления в зале воцарилась звенящая тишина.
— Так что оставьте меня в покое, — в моем голосе прорезались угрожающие интонации. — И, быть может, я изменю своё мнение, — после этих слов покинула зал моего суда с гордо поднятой головой.
Я не боялась удара в спину. Последняя фраза заставит старейшин следить за соблюдением остальными драконидами видимых норм приличия в надежде, что я сдержу своё слово и признаю бастарда Велигора, когда тот у него появится.
В который раз за этот день на моих губах появилась ухмылка. Я знала, что никогда не признаю. Просто не смогу. Если мне не суждено иметь детей, значит, так тому и быть. Но чужих никогда не приму.
Дорогу домой нашла без происшествий, и сразу же поднялась наверх, в свою комнату. Несмотря на то, что с утра у меня не было ни крошки, я уснула спокойным сном. Всё-таки измотали меня морально. Что и не удивительно.
Если вересень был насыщен событиями, перевернувшими всю мою жизнь: смерть Анрики, свадьба с драконидом, встреча с элементалями, общественный суд у драконидов, где обвиняемой была я, то второй месяц осени ничем не запомнился. Весь листопад прошел для меня в каком-то забытьи.
Каждый день начинался с завтрака, на котором мне приходилось встречаться с мужем. С ним лишь здоровалась, и то, только через неделю после суда сменила гнев на милость и первая поприветствовала. Вины Велигора в измене не было. Я ведь навязана ему. У нас всего лишь брак по расчёту. И ничего более.
Днём драконид где-то пропадал. Я же посвящала это время своеобразным поискам убийцы принцессы. Каждое событие просматривала в своей памяти с особой тщательностью, но всякий раз мне удавалось распутать клуб событий, которые, к сожалению, не вели к королевскому убийце. С постели я вставала выжатой и без сил. За этот месяц исхудала, потому что не отрывалась на обед, который пропускала раз за разом, что и не замедлило отразиться на моей фигуре, ставшей угловатой.
Велигор же возвращался только вечером, когда уже стемнеет. Вместе мы садились ужинать, но и этот приём пищи не отличался болтливостью. Мы не игнорировали друг друга. Просто каждый жил так, как ему было удобно.
Иногда в его дом приходили гости, дракониды-мужчины. Тогда они собирались на кухне и обсуждали свои дела. В такие моменты я предпочитала остаться и вовсе без ужина, лишь бы не видеть этих высокомерных лиц ящеров. Думаю, что и они не возражали по поводу моего отсутствия.
Велигор оказался довольно внимательным, потому что через пару недель заметил мою исхудавшую фигуру, и по вечерам, когда у нас собирались дракониды, домовой приносил мне поднос с лёгким ужином. Когда этот маленький хранитель дома впервые принёс стакан горячего молока и свежеиспечённые печенья, я скривилась от собственных мыслей и от скудности пищи. Это чтобы не загнулась от голода? Но я, скорее всего, просто придиралась и не более того.
Мы также продолжали ходить в баню в конце каждой недели. Только теперь меня никто не заставлял ходить с другими женщинами. Велигор ограничивался предложением искупаться, на которое неизменно получал отрицательный ответ. Пока женская половина парилась, мужская в это время ужинала и обсуждала дела и последние новости в доме, а после возвращения жён мужчины уходили в баню.
Я же в это время старалась занять как можно более укромный уголок и не попадаться лишний раз на глаза. Откидывалась на стенку и вспоминала своих родителей, их лица и их слова, которые они говорили не только мне, но и друг другу, пока я находилась под сердцем матери. Прежде я не позволяла себе вспоминать их, потому что мне необходимо было выжить и занять такое место в обществе, чтобы исполнить свой долг. Эти моменты были наполнены искренней любовью и теплотой. К сожалению, данные чувства помешали бы мне. Выживает тот, кто силён и не знает пощады.
Воспоминания о родителях отзывались сильной болью внутри. Все внутренности сжимались. Мне так не хватало человеческого тепла, которого я недополучила в детстве. Сейчас же мне и подавно не дано познать такого чувства, как любовь.
Начало груденя ознаменовалось обновкой для меня: Велигор подарил тёплый плащ. Отказываться от еженедельных собраний в баню он не собирался, а оставлять меня в доме одну мужчина не намеревался. Мало ли чего я могла учудить, а ему придётся отвечать за мои действия. У драконидов был закон, гласящий о том, что муж несёт ответственность за деяния своей жены. Однако самое главное произошло двумя неделями позднее.
Я сидела в том же самом доме, где хозяйкой была Крила. Всё также выбрала место у печи и, прикрыв глаза, просто погрузилась в свои воспоминания, чтобы на миг ощутить любовь своих родителей. Женщины давно уже ушли в баню, а мужчины активно обсуждали последние новости с границы, которую никто никогда не переступал, потому что вернуться обратно было невозможно. Через неё неоднократно прорывались странные монстры, которых дракониды уничтожали.
