урна)
Мальчик: Семьдесят пять, восемьдесят, восемьдесят пять, девяносто, девяносто пять, сто! (Изо всех сил) Пора, не пора, иду со двора!
При этом крике Серафина хватает мраморную урну и с силой швыряет ее в дальний угол. Затем закрывает лицо. Слышно, как матери зовут детей домой. Их голоса, нежные, как музыка, то возникают, то угасают. Бесконечно усталые от своих безудержных игр, дети бредут к дому.
Джузефина: Ви-ви! Ви-ви!
Пеппина: Сальваторе!
Виолетта: Бруно! Домой!
Дети разбегаются. Альваро входит со льдом.
Альваро: Никак не мог сколоть.
Серафина (отнимая руки от лица) Да не нужен мне лед… (Она оглядывается, как бы собираясь с силами. Голос ее охрип, тело дрожит от напряжения, сверкающие глаза прищурены, кулаки сжаты) Сейчас вы увидите, сколько силы может найти в себе женщина. (Подходит к наружной двери, открывает ее и громко кричит) Доброй ночи, мистер Манджакавелло!
Альваро: Вы… вы меня выпроваживаете?
Серафина: Да нет, идиот! (Громким шепотом) Притворитесь, что уходите. Отгоните грузовик от дома, чтобы ведьма не видела. А потом возвращайтесь через черный ход. А теперь простимся, пусть соседи слышат! (Кричит) До свидания.
Альваро: Ха-ха! Понятно! (Тоже кричит) До свидания! (Бежит к насыпи)
Серафина (еще громче): Доброй ночи!
Альваро: Доброй ночи, баронесса!
Серафина (сдавленным голосом): Привет всем передайте. Всем привет… До свидания!
Альваро: Чао! (Забирается на насыпь и исчезает)
Серафина возвращается во двор. Слышно блеянье козла, Серафина исступленно бормочет.
Серафина: Животное я, просто животное. (Быстро направляется к задней двери в дом. Слышно, как отъезжает грузовик, луч фар пробегает по стене дома. Серафина входит в дом, движения стеснены от переполняющих ее чувств, она задыхается и вскрикивает. Бросившись к статуэтке Мадонны, она страстно обращается к ней, яростно жестикулируя и приблизив к ней лицо) Слышишь, ты слышишь меня, синьора? Весь этот дом был под твоей защитой, а ты его сокрушила! Раздавила, словно яичную скорлупу, почему? Неужели ты ненавидишь Серафину? Серафину, которая так тебя почитала! Нет-нет-нет, ты молчишь. Я не верю тебе, Мадонна. Ты просто кукла из глины с облупившейся краской. Лампаду твою я задую, а тебя забуду, как сама ты забыла Серафину! (Задувает лампаду) Вот, все!
Но вдруг она пугается, храбрость и красноречие покидают ее. Испуганно вскрикнув, Серафина пятится от ниши, взгляд ее в испуге блуждает по комнате.
Блеет козел, ночной воздух полон зловещих звуков, птичьих криков, неожиданного шелеста крыльев в камышовых зарослях, отдаленных взрывов смеха в негритянском квартале. Серафина отступает к окну, шире открывает ставни, чтобы впустить лунный свет в комнату. Она стоит, тяжело дыша, у окна, прижав корту кулак. Хлопает дверь черного хода Серафина испуганно переводит дыхание и, как бы ища защиты, отступает за манекен в подвенечном платье. Входит Альваро. Он в сильном волнении, голос его хрипловат и нежен.
Альваро: Где вы? Где вы, дорогая?
Серафина (слабо): Я здесь…
Альваро: Почему света нет?
Серафина: Луна и так яркая… (Альваро подходит к ней. Его белые зубы сверкают в улыбке. Серафина немного отступает. Неловким жестом указывает на софу, голос ее дрожит) А сейчас мы можем спокойно… поговорить. (Переводит дух)
Занавес
Сцена II
Перед рассветом следующего дня. На насыпи появляются Роза и Джек.
Роза: Мне показалось, они так и не уйдут. (Спускается по ступенькам с насыпи, подходит к дому, затем оборачивается) Зайдем? (Джек нерешительно повинуется. Оба очень грустные. Сцену нужно играть как можно ближе к публике. Роза сидит очень прямо. Джек стоит за ее спиной, положив руки ей на плечи. Она откидывает голову назад, чтобы коснуться Джека.) Сегодня был самый счастливый день в моей жизни. И самая грустная ночь…
Джек садится к ее ногам.
Джек: Я таким подлецом себя чувствую. Гнусным, мерзким подлецом!
Роза: Почему?
Джек: Я ведь твоей матери поклялся.
Роза: Ненавижу ее за это.
Джек: Роза, милая, она ведь хотела тебя защитить.
Из дома доносится возглас: «Розарио!»
Роза: Она хотела лишить меня того, что ей снится самой.
Джек: Но пойми, радость моя, она ведь хотела тебя защитить.
Роза: Слышишь?
Джек (с трогательной простотой): Она знает, что ее Роза — действительно — Роза. И хочет, чтобы ее цветку достался кто-то получше, чем я.
Роза: Лучше, чем ты! (Альтернатива кажется ей абсурдной.)
Джек: Ты смотришь на меня сквозь розовые очки.
Роза: Я любовью смотрю!
Джек: А твоя мама — со здравым смыслом! Я пойду! (Она не выпускает его; кричит петух.) Милая, поздно, уже кричат петухи!
Роза: Они дураки, дураки! Еще рано!
Джек: Милая, там, на острове, я почти позабыл свою клятву. Почти, но не совсем. Ты понимаешь?
Роза: Забудь совсем!
Джек: Я поклялся, на коленях, перед Мадонной. Мне надо идти, радость моя.
Роза (крепко обняв его): Тогда разожми мои руки!
Джек: Роза, Роза! Ты хочешь, чтобы я совсем голову потерял?
Роза: Забудь все, забудь.
Джек: Ты ведь совсем еще юная! Пятнадцать лет — это так мало!
Роза: Милый мой, любимый!
Джек: Сохрани хотя бы немного твоей страсти на потом, когда будешь старше.
Роза: Любимый!
Джек: Ну, оставь хотя бы немного на потом.
Роза: А я уже взрослая. Могу выйти замуж и родить ребенка.
Джек (вскакивает): О, Господи! (Ходит вокруг нее кругами, ударяя кулаком одной руки по ладони другой, сжимая зубы и играя желваками. Внезапно говорит) Надо идти!
Роза: Ты хочешь, чтоб я закричала! (Он стонет и отворачивается, затем снова начинает ходить в отчаянии по кругу. Роза закрывает ему выход своим телом.) Я знаю, знаю! Я тебе не нужна! (Джек стонет сквозь сжатые зубы) Нет, нет, совсем не нужна.
Джек: Послушай. Там, на острове… ты была у последней черты! Осталось совсем немного! И все же, ничего не случилось, и ты просто можешь… забыть все.
Роза: Только это я и буду помнить всю мою жизнь. Когда тебе надо в Нью-Орлеан?
Джек: Завтра.
Роза: А когда отходит корабль?
Джек: Завтра.
Роза: Куда?
Джек: В Гватемалу.
Роза: А плаванье длинное?
Джек: После Гватемалы — Буэнос-Айрес. После Буэнос-Айреса — Рио. Потом через Магелланов пролив и вверх по западному берегу Южной Америки с заходом в три порта, пока не прибудем в Сан-Франциско.
Роза: Мне кажется, я тебя не увижу больше.
Джек: Корабль не потонет!
Роза (слабо и потерянно): Нет, такое могло случиться только раз, а если не случилось, значит, и потом не будет ничего. (Кричит петух. Они тихо и печально смотрят друг на друга.) Не надо
