свои узоры.
Стихия породила нас, забыв об опасеньях. Вольны смятенья быть у нас лишь только на мгновенье.
Умны ли люди от рождения?
Умны ли люди от рождения? Свет или тьма ума грешна? Что значит мудрость, вдохновенье, предчувствие и тонкость сна? Больны ли люди, сознавая, что видят больше, чем иной? Вольны ль они пытать познанья чрез призму догм и сверхнаук?
Ум, разум, мудрость, воля, сознанье, пониманье, бред – интуитивно, виртуозно в науку вкрапливать ответ
религиозных и отшельных, шальных и светских – властных суть, пустых надежд и отрешений за спинами рабынь и слуг.
Тебя не хватает под кроной листвы…
Тебя не хватает под кроной листвы, под лунной сонатой далекой зари. Твой голос в ушах раздается в тиши, а звезды шальные улыбкой в дали.
Мой сон вновь растаял, а ты не со мной. Мой призрак остался в глуби в час ночной. И голубь вспорхнул, вновь летя на причал, и губы сомкнулись в любовных лучах.
Зачем ты похитил все мысли мои, замкнул мое сердце и лед растопил…
Собою быть и не быть вовсе
Собою быть и не быть вовсе. Пытаться обойти себя. Бояться вырваться из клетки. Страдать и поносить, моля. Молчать… о что же я молчу? Зачем главою весь в себя, зачем не слышу чуждо горя… Ведь иногда слепа слеза! Молчу и слышу лишь дыханье. Боюсь сказать и поносить молчанье, возвысить страх и вновь закрыть глаза…
Тишина…
Тишина… обреченный зеркальный полет. Сумасшествие давит на ступы отчаяния. Самолеты обрушат тяжелый замок на лежащих в неволе сердец ожиданья.
Что же делать – никто не стремится понять. Облетаем весь свет поневоле. Призакрыты глаза… приоткрыты уста, широко разлетается воля.
Путеводной звездой ты погряз в облаках… сквозь ночные врата открывают просторы. Ты кружишь в небесах, приземляя, моля, но в ответ тишина и порочная зноя.
…and say to yourself,
Я видела дом
Я видела дом – созерцало гармонию сердце. Пещера любви и блаженства, где нет никого. Сквозь тучи забвенья лежит дорога, и, мирно в потемках блуждая, ищу я тропинку свою.
Открыла засов на двери таинственной бренной, нашла я тропинку в свой мир и Вселенную вдруг. Вкусила свой плод, и прошлое стало буквально тем мигом, в котором живу.
Пещера – в тебя заглянуть я успела, и дух свой родной вошел внутрь меня.
Я стала другой, точнее, я ведать посмела, я встала на путь, что увлек в дальний путь.
Вернуться! Вернуться. Забыться в том миге грядущем. Забыться в себе, где жизнь расширялась в дали. Себя прородить и уверенной стройной походкой весь мир поглотить, распустившись в порывах любви.
Вспоминаю тебя
Вспоминаю тебя, мое славное прошлое. Хоть малая жизнь, но глубокий мотив.
Я ушла от тебя виноватой, но твердой походкою. Ты считал, я пытаюсь тебя пеленать и пленить. Я любовью своею весь мир одарила и верила, не стесняя тебя, я смотрела открыто в глаза.
Ты пресытился счастьем и нежной и чистой душою. Не заметил, что пламень горит и не гаснет звезда.
Столь пресыщен порой мир собою и плодом неверным. Лишь вкусив, сознаешь. Потеряв навсегда, не живешь. Не разрушив, предав, не ступив против воли ты – ты не сделал больными в удушье слова.
Понимаю тебя, мое славное прошлое. Хоть малая жизнь, но глубокий мотив.
Ты уводишь, вкушая ценность и сладость прелюдий. Ты внушаешь запретом больные для сердца слова. Лишь частично согласна, что боль прерывает желанья. Лишь частично – что тень обреченно плетет. Лишь со временем видишь ту даль в горизонте, отчего живо сердце, и порхает, трепещет душа.
Ты ушел под лед
Ты ушел под лед – открылись люди мне. Ты говорил, что сложно в волчьей шкуре. Глаза людей замкнул весь свет – точнее золотые муки ада. Ушел ты в степь, в иную степень слез. И ремесло погасло за рекою. Людские стопы разрушают то, что ты ценил, в чем ты нашел отраду.
Мои сомненья нарушает стон. Тогда узнала много тайн холеных. Унес ты правду – в ней порушив лед, под ним сокрылись ледяные веки. Тебя люблю и не забуду я хрусталик наш, что ты хранил и верил. Ты для меня остался как тот храм, что незабвенен сквозь века сомнений. И раздаются струны древних лир, оранжевых плодов сады поспели. И по дорогам миндаля листы теплом пленяют ветряные мели.
Оливы край! Горами влечены. На перекрестках душу пробуждают. Твое дыханье, нежный сильный дух – я в сказку окунусь нечаянно.
Она была на перекрестке миров
Она была на перекрестке миров неведомых преград. Вновь очертив собой столетья, ушла, и не вернешь назад. Мечта лишь в сердце затаилась – любовь навеки, на века! Звезда или сосуд надежды в глазах уставшего гонца.
Кто были Вы? Не знали люди. Что наполняло Вас тогда? О чем поведают страницы – судьбы мгновение ища! Тот камень во главе угла! Та грань меж нежностью и силой! Гонец – он потерял гонца, точнее детство где-то было.
Дом на Шпалерной жив тобой. Теплом руки и сердцем жарким. Глазами мудрыми, порой и твердой поступью власти!
Что будет дальше и…
Что будет дальше и – вновь и ближе? Мне не по силам это знать. Любовь ли это возродится иль неопознанная страсть. И вновь окутана словами, и вновь на сердце бродит дрожь. И вновь ревнуя и прощая, – и вновь захлестывает кровь.
Он бродит в мыслях, затмевая вновь все печали и хандру. О Боже, что-то вновь мешает, наверно, я… но почему?
Вокруг прелестниц и искусниц – полнятся чаши едких глаз. Но… тайная тиара шепчет – забыться, вновь окутать в снах. Мой нежный, ласковый котенок, чуть на ступеньку улизнув, закрыл пушистой лапкой ловкой свой хитрый, рысий ободок.
Я долго думала
Я долго думала, шутя, ничуть не придаваясь грусти. Затмив глаза, не видя зла, бежала – трусость скройся! Дитя поверила словам – я не нашла покоя: в искусстве слов забылась я, и детство скрылось в море.
Пьянящий взгляд
Пьянящий взгляд. Топящее молчанье. Глубокий пепел – на ресницах пыль. Забвенное влекомое сознанье. Забвения порывистый мотив. Открытый, нежный, в синеве прозрачный. Пытливо пробираются слова. Ты одержим моим очарованьем, ты
