Джойс заморгала. Похоже, она ошиблась. Либо этот мужчина вовсе не такая амеба, как ей показалось, либо он выпил слишком много шампанского.
– Ничего не могу с собой поделать. – Кора заерзала на стуле. – Когда я надеваю сексуальное белье, то возбуждаюсь. Я создаю собственную линию эротичного белья. И хотела бы, чтобы это белье было выставлено в витринах.
Джойс откашлялась.
– Конечно. Это не проблема.
– Чудесно! – Кора хлопнула в ладоши и села на своего любимого конька. – По-моему, в садомазохизме есть что-то непреодолимо привлекательное. В моей линии широко используется кожа. Это так сексуально!
– Ну что ж… – Джойс посмотрела на своего партнера. – Я уверена, что Гилберт не ударит в грязь лицом. Все зависит от того, как вы хотите это представить. Если вы рассчитываете на более или менее ограниченный рынок…
– Ограниченный? – Кора нахмурилась.
– Мы можем расширить его, если представим линию в правильном свете, – сказал Гилберт.
У Джойс возникло дурное предчувствие.
– Но если вы ориентируетесь на знатоков…
– Детали обсудим позже. Пока что речь идет о концепции, – прервал Гилберт и бросил на партнершу красноречивый взгляд.
– Ничего, что-нибудь придумаете. – Кора помахала рукой, показывая, что разговор закончен. – Что-то я заскучала… Нам нужна еще одна бутылка.
Когда Гилберт жестом подозвал официанта, Джойс едва не застонала. Но потом махнула на все рукой, подняла бокал и залпом осушила его.
Легкий ветерок разносил детский смех.
Бернард, осматривавший дорожку, которую прокладывали Джимми и Нед, выпрямился. После ночи, проведенной в постели с Джойс, он проснулся один, и им до сих пор владело уныние. Он погрузился в работу, стараясь избавиться от этого чувства.
Он повернулся к Неду.
– Похоже, Джимми больше нравится сажать цветы, чем класть кирпичи.
– Босс, предоставьте его мне. К концу недели он будет у меня класть кирпичи «елочкой». – Нед шутливо обнял юношу. – И не только кирпичи!
Джимми нахмурил брови. Не успел он открыть рот, как владелец участка Гордон Макмиллан вышел из-за угла массивного кирпичного здания. За ним следом бежали мальчик лет шести и девочка на год-два младше. Они забавно перебирали короткими ножками, стараясь не отстать от отца, и громко смеялись.
Увидев счастливого Гордона, Бернард покачал головой. У этого человека – архитектора, с которым им часто приходилось работать, – было все, о чем мечтал Бернард: счастливая жизнь, красивый дом, любящая жена и двое ребятишек, обожавших отца. Гордон подхватил детей и остаток пути проделал бегом, смеясь вместе с ними.
Бернард ощутил зависть – чувство, которого раньше не испытывал, – и снова вспомнил вчерашние пугающие слова Джойс. Глупо было считать, что она примет его план без борьбы. Джойс не хочет детей. И не уверена, что когда-нибудь захочет их.
– Камилла несет апельсиновый сок, – объявил Гордон. Он поставил отпрысков на полоску травы рядом с Бернардом.
Дети тут же убежали и начали носиться по двору.
Бернард улыбнулся.
– Теперь я понимаю, зачем тебе понадобился забор.
– Непоседы ужасные! – Гордон смотрел вслед детям с любовной улыбкой.
Из дома вышла хорошенькая светловолосая жена Гордона с подносом в руках.
Увидев мать, дети тотчас устремились к ней и стали бегать вокруг. Камилла шла к Неду и Джимми, собиравшим инвентарь.
Эта сцена несказанно тронула Бернарда.
– Красиво получается. – Камилла кивком показала на дорожку и поставила поднос на угол ближайшей скамейки. – Мужчины, похоже, вы умираете от жажды.
Джимми и Нед пробормотали «спасибо» и взяли стаканы с охлажденным напитком. Бернард сделал то же самое.
– Премного благодарен, Камилла. Я только что сказал твоему мужу, что он хорошо устроился.
– Он старается. – Камилла протянула стакан мужу, тот обнял ее и прижал к себе.
Вместе с бегавшими вокруг детьми они казались воплощением семейного счастья.
– Дом получился отличный, – сказал Бернард. – Гордон давно носился с этим проектом. И часто говорил о нем.
– О да, поговорить он любит…
– Неужели в раю тоже есть свои проблемы?
– Да нет. Просто он обещал взять няню, чтобы я могла работать неполный день, но дальше обещаний дело не идет.
– Тебе не нравится сидеть дома?
– Я сижу дома уже почти шесть лет. Я скучаю по работе… Пойми меня правильно. Я люблю своих детей, люблю быть вместе с ними. Но бывают дни, когда мне хочется пообщаться со взрослыми. Хочется чувствовать, что ты делаешь что-то важное… Я понимаю, что воспитание детей тоже важная вещь, но временами ощущаю себя существом второго сорта. По-твоему, это чушь?
Не этого ли боится Джойс?
– Нет, не чушь. Ты не хочешь жертвовать своими потребностями ради семьи.
– Вот именно. Я не хочу приучать Дженни к мысли, что когда она вырастет, то будет должна принести себя в жертву. Хочу, чтобы она была сама себе хозяйкой.
– Я никогда не задумывался над этой проблемой.
– Конечно, надо соблюдать какое-то равновесие. Дети для меня по-прежнему на первом месте. Но я не желаю чувствовать себя только матерью.
Бернард смерил ее задумчивым взглядом. До сих пор он считал, что роль домашней хозяйки Камилле по душе. Но разве современная женщина может бросить все ради семьи и детей?
– А равновесие соблюдать трудно? – спросил он.
– Очень. Я уже сейчас разрываюсь между домом и общиной. А если вернусь на работу, это будет еще труднее.
– И все же тебе хочется этого?
– Конечно.
– Скажи, ты жалеешь, что бросила работу ради семьи?
– Честно? – Дженни начала вырываться, и Камилла спустила ее на землю. – Иногда жалею.
– Бюро «Пикантная витрина». Джойс Робсон слушает.
– Привет, солнышко, – прозвучал в трубке низкий баритон Бернарда.
Джойс улыбнулась. По ее спине побежали сладкие мурашки.
– Привет. Извини, утром мне пришлось рано уйти. Ты так сладко спал, что я не захотела тебя будить.
– А следовало. Тогда мы начали бы день вместе. А ты бросила меня одного. – В голосе Бернарда слышалась наигранная обида.
Она засмеялась.
– Бедный зверь, прости меня!
Бернард обольстительно промурлыкал:
– Ты можешь заслужить прощение…
– Заслужу. Как это сделать?
– Пообедать со мной. Съездим куда-нибудь, чтобы тебе не нужно было готовить. А потом вернемся ко мне и примемся за десерт.
