— Зачем?! Да с этой опекой сам черт ногусломит. Надо постоянно следить за двумя старыми дураками: на что они тратятденьги, во что вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.
— И при этом умудряются не нарушатьбаланс? Ширли получает столько же, сколько и вы?
— Вам-то что?
— Хочу предложить вам взаимовыгодныйобмен информацией.
— Согласен, только начнете вы.
— Вы читали вечерние газеты?
— Нет.
— Так знайте: скоро здесь будет полиция.
— Полиция?
— Да.
Он сразу помрачнел.
— Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.
— Кто его убил?
— Пока неизвестно.
— Мотивы?
— Тоже неизвестны. Он закурил.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Сам не знаю. Я работал на одногочеловека, связанного с этой опекой, и заинтересовался судьбой наследства. УШирли Брюс я уже побывал, теперь решил познакомиться с вами. — Зачем?
— Я же сказал: сам не знаю.
После короткой паузы Роберт Хокли заговорил.Он сильно волновался, сигарета так и прыгала у него в зубах, а клубы табачногодыма, казалось, служили знаками препинания в потоке слов.
— Плевать мне, что Кеймерона убили! Я несобираюсь лицемерить. Он был мне глубоко противен. Как, впрочем, и ГарриШарплз. Тоже мне опекун! Небось сами состряпали этот паршивый документ.Конечно, Кора Хендрикс им доверяла… Вот они и воспользовались этим. Самоеобидное, что ни к чему не придерешься — абсолютная, так сказать,водонепроницаемость и противоударность. Прикрываясь своими правами опекунов,они могли обдирать меня как липку. Чем и занимались… Мой адвокат советует покане лезть на рожон. Но если когда-нибудь удастся доказать, что они в сговоре сШирли Брюс и дают ей больше, чем мне, тогда я смогу обратиться в суд. Если,конечно, моя репутация будет безупречной… Вот я и ковыряюсь в авторемонтноймастерской, пока господа опекуны раскатывают по белу свету! Уличить их всговоре со второй наследницей — мой единственный шанс. Иначе мне ничего недобиться.
— А вы уверены, что был сговор? РазвеШирли получает больше, чем вы?
Роберт побагровел, услышав это имя.
— Ах, крошка Ширли! Это та еще штучка!Этакая ласковая кошечка. Чуть заметит, что добрые дядюшки пытаются сунуть ейлишнее, сразу же поцелуйчиками и причитаниями пресекает эти попытки. Что вы!Она не возьмет ни цента больше, чем получаю я. А вы видели, как она живет?Роскошная квартира, дорогие тряпки, по полдня торчит в салонах красоты. Накакие, спрашивается, шиши?
— Мне это тоже интересно, — сказаля.
— А вы у нее спросите! Или Шарплза сКеймероном. По условиям опеки она должна получать ровно столько, сколько я.Откуда же у нее такие деньги?
— Может быть, у нее есть другие источникидохода? Хокли рассмеялся:
— «Другие источники»! Будь я такойочаровательной девочкой в шелковых чулочках и кружевных трусиках, у меня,пожалуй, появились бы «другие источники дохода». Расспросите-ка Шарплза сКеймероном о ее доходах.
— Кеймерона мне расспросить не удастся —он мертв.
— Но остался Шарплз.
— Думаю, его об этом уже расспрашивали.
— Конечно! И еще не раз расспросят.
— Ширли Брюс — ваша родственница? РобертХокли с удивлением посмотрел на меня.
— Вы что же, занимаетесь этим делом и незнаете, кто такая Ширли?
— А кто такая Ширли?
— Крошка Ширли, — с издевкойпроговорил Роберт, — бедная сиротка, дочь какой-то дальней родственницыКоры Хендрикс. Занятная получилась история: Кора уезжает по делам в Штаты, авозвращается месяцев через, семь-восемь с младенцем на руках. Как вам этонравится?
— Вы хотите сказать, что — Ширли дочьКоры Хендрикс?
Он пожал плечами.
— А кто отец? — спросил я.
— Вот именно: кто отец?
— Вам что-нибудь известно?
— Мне известно, что я слишком многоболтаю, — отрезал Роберт. — Так что же Кеймерон?
— Убит. По его комнате летала ручнаяворона.
— Слышал я об этой вороне.
— Еще у него была изумрудная подвеска. Оней вы слышали?
Он покачал головой.
— Как бы то ни было, — сказаля, — вам, наверное, придется смириться с мыслью, что опекуны — ловкиеребята. Они пустили деньги в оборот и изрядно увеличили наследство.
Он подозрительно посмотрел на меня. Потомподошел к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
— Алло, Джим! Привет, это Хокли. Я сейчасузнал, что Роберта Кеймерона сегодня пришили. Надо проверить. Если это так,выясни, сколько денег у него было, когда он стал опекуном, и сколько на счетесейчас. И еще надо бы выяснить, откуда у Ширли Брюс побочные доходы. Понял?
Расслышать, что отвечали на другом концепровода, было невозможно. Хокли продолжал:
— Да так, сообщили… Пришел тут ко мнеодин тип. Говорит, скоро сюда нагрянут, фараоны… Конечно… Конечно… Будуосторожен… Какого черта притворяться, что я любил этого старого ублюдка?! Ещебы! Я даже рад, что его пришили… Ладно, буду осторожен… Наведи справки ипозвони. Пока.
Он повесил трубку и посмотрел на меня, какбудто увидел впервые.
— Черт возьми, вы, однако, умеетеслушать! Я вам столько всего наговорил… Катитесь-ка отсюда!
— Может быть…
Он двинулся ко мне, сжав кулаки.
— Я сказал: вон отсюда!
— Спокойно, не стоит напрягаться: я простозабежал на минутку.
— Может, конечно, все, что выслышали, — правда, но я предпочитаю получать информацию от моего адвоката.Кстати, какие-нибудь документы у вас есть?
Я протянул свое удостоверение.
— Буду вам очень признателен, еслиполиция не узнает о моем визите.
— Ничего не обещаю, — проговорил он,изучая удостоверение. — Вы кто, Кул или Лэм?
— Лэм. Кул — женщина.
— Ладно, если вы не врете, я с вамикак-нибудь побеседую. А что у вас за дело, связанное с наследством? Вас Шарплзнанял?
