грусть. В общем-то, не было ничего особенного в том, что Генриетта в конце концов оказалась просто женщиной, а не пламенным борцом с рутиной повседневности. Изабелла испытала легкое разочарование, увидев, что Генриетта поддалась слабости, оказалась подвержена обычным страстям и что ее отношения с мистером Бентлингом вовсе не были оригинальными. В ее желании выйти за него замуж настолько не было ничего оригинального (это было даже немного глупо), что на какое-то мгновение и без того мрачный мир показался Изабелле еще беспросветнее. Чуть позже, однако, она подумала, что мистер Бентлинг, по крайней мере, был большим оригиналом. Однако она не представляла себе, как это Генриетта может бросить родину. Сама она давно уж не тосковала по родной стране, но она никогда так сильно и не любила ее, как Генриетта. Наконец, Изабелла спросила, как подруге понравилась поездка к леди Пензл.
– О, она не знала, как меня воспринимать, – ответила мисс Стэкпол.
– Это тебя развлекало?
– Очень, поскольку она считается весьма умной и совершенно убеждена, что знает все обо всем; но с женщиной-журналисткой она не сталкивалась! Ей было бы проще, если бы я была немного лучше или немного хуже. А так она была совершенно сбита с толку. Похоже, она считала, что я просто обязана совершать аморальные поступки. И хотя она считает аморальным мое решение выйти замуж за ее брата, все-таки в конце концов это недостаточно аморально. Ей никогда меня не понять… никогда!
– Значит, она не так умна, как ее брат, – сказала Изабелла. – Он, судя по всему, понял.
– О, нет! – решительно возразила мисс Стэкпол. – Я думаю, что он хочет жениться на мне с целью… просто выяснить кое-что для себя. Это его идея фикс. Он как во сне.
– Очень мило, что ты с таким юмором относишься к этому.
– О, да, – сказала Генриетта. – Но мне тоже есть что выяснять!
И Изабелла поняла, что подруга вовсе не отказалась от своей родины, а даже планировала атаку на Англию. Генриетта была готова померяться с ней силами.
Оказавшись на следующий день на Пэддингтонском вокзале в два часа в компании мистера Бентлинга и Генриетты, Изабелла убедилась в том, что сей джентльмен весьма легко переносит неожиданность слов и поступков мисс Стэкпол. Если он еще не понял всего, по крайней мере, ему стало ясно главное – Генриетту не нужно было понукать брать инициативу в свои руки. Мистер Бентлинг, очевидно, выбирал себе жену, исходя именно из этого.
– Генриетта сказала мне, и я очень рада, – произнесла Изабелла, протягивая ему руку.
– Осмелюсь предположить, что вы находите все это очень странным, – ответил мистер Бентлинг, опираясь на свой изящный зонт.
– Да, я нахожу это весьма необычным.
– Но, наверное, все же не до такой степени, как я. Но я всегда предпочитал поступать неординарно, – проговорил мистер Бентлинг невозмутимо.
Глава 54
Второе прибытие Изабеллы в Гарденкорт произошло еще незаметнее, чем первое. Ральф Тачетт держал немногочисленную прислугу, и для новых слуг миссис Озмонд была посторонним лицом, поэтому вместо того, чтобы проводить в приготовленные покои, Изабеллу проводили в гостиную и с холодной учтивостью попросили подождать, пока миссис Тачетт выйдет к гостье. Она ждала долго – казалось, тетушка не торопилась встретить племянницу. Наконец, Изабелла начала нервничать, испытывать беспокойство и даже нечто сродни страху. День выдался мрачным и холодным; в просторной большой комнате по углам сгущались сумерки. Дом был совершенно безмолвным – Изабелла помнила эту тишину. Она наполняла собой все вокруг в течение нескольких дней перед смертью ее дяди. Изабелла вышла из гостиной, прошла в библиотеку и оттуда – в картинную галерею. Шаги ее отдавались гулким эхом. Здесь ничего не изменилось – Изабелла узнавала все, что видела много лет назад, словно стояла тут только вчера. Она подумала о том, что вещи меняются совсем немного, а люди постепенно старятся, утрачивая свою привлекательность, – и вдруг поняла, что бродила сейчас по дому точно так же, как тетя в свой тогдашний приезд в Олбани. Тогда все и началось – а как она, Изабелла, теперь изменилась! Ее вдруг поразила мысль, что если бы тетя Лидия не приехала тогда, все могло бы быть совершенно иначе. У нее могла бы быть другая жизнь, и она могла бы быть сейчас более счастливой женщиной. Изабелла остановилась перед небольшой картиной – прекрасным ценным Бонингтоном[77] – и долго смотрела на нее, но ничего не видела. Она думала о том, вышла бы она замуж за Каспара Гудвуда, если бы тетушка тогда не приехала.
Когда Изабелла вернулась в пустую гостиную, наконец появилась миссис Тачетт. Она заметно постарела, но по-прежнему высоко держала голову, ее глаза оставались такими же яркими, а тонкие губы были столь же многозначительно поджаты. На ней было серое, ничем не украшенное простое платье, и Изабелла подумала, как в первый раз, – кого больше напоминает ее тетушка – королеву-регентшу или тюремную надзирательницу. Изабелла поцеловала тетю – коснулась и в самом деле неподражаемо тонкой полоски губ.
– Я заставила тебя ждать, потому что сидела с Ральфом, – сказала миссис Тачетт. – Сиделка пошла есть, и я заменила ее. У Ральфа есть слуга-мужчина, но от него нет никакого толку. Он все время смотрит в окно, словно там есть на что смотреть! Я не хотела шевелиться, поскольку мне казалось, что Ральф спал, и боялась, что мой шорох разбудит его, и дождалась возвращения сиделки. Я же помнила, что ты знаешь дом.
– Оказалось, что я знаю его даже лучше, чем полагала. Я прошлась по нему, – отозвалась Изабелла. Затем спросила, как долго спит Ральф.
– Он лежит с закрытыми глазами, не шевелясь. Но я не уверена, что он все время спит.
– Он узнает меня? Сможет поговорить?
Миссис Тачетт поколебалась.
– Ну, посмотришь, – наконец сказала она и предложила отвести Изабеллу в ее комнату. – Я думала, они уже проводили тебя; но это ведь не мой дом, а Ральфа, и я не знаю, что делают слуги. Надеюсь, они по крайней мере внесли твой багаж. Не думаю, что ты привезла с собой много вещей. Впрочем, это меня не особенно интересует. Думаю, они отвели тебе ту же комнату, в которой ты жила. Когда Ральф узнал, что ты едешь, он сказал, чтобы тебе отвели именно ее.
– Он сказал что-нибудь еще?
– О, дорогая, Ральф уже далеко не столь болтлив, как раньше! – воскликнула миссис Тачетт, поднимаясь по лестнице впереди племянницы.
Это действительно была та же самая комната. Что-то подсказало Изабелле, что в ней никто не жил
