идеалом воина сделалась смерть за своего вождя. Вместе с тем военная повинность требуется не от всех; военные люди начинают составлять как бы отдельное сословие, причем вследствие усовершенствования самих приемов военного дела является необходимость и в более специальном военном образовании.
Из вышесказанного о вассалах мы уже могли вывести, каким путем образовался этот новый военный класс людей. Вассалом мы называли человека, сидящего на чужой земле и вступившего в особые отношения с владельцем этой земли; служба состоит не в платеже известного оброка, а более почетного характера, именно: он заключает с владельцем участка обязательство благородной службы на коне. Вместе с этим изменяется и сама система военного набора: вместо народного ополчения, созываемого через областных начальников (графов), король обращается с требованием о службе в войске к ближайшим вассалам своим; эти последние, в свою очередь, к своим вассалам – и таким образом, обязанность явиться в поход доходит до последней ступени, до всех тех, кто имеет земли на правах благородного держания.
Феодальный порядок вещей может быть рассмотрен еще с одной стороны, а именно – со стороны тех причин, которые содействовали его возникновению. Первой из них была, конечно, известная нам секуляризация церковных имуществ, предпринятая Карлом Мартеллом, а затем реституция этих же имуществ при его преемниках. Монастыри, недовольные лишением их богатого земельного имущества, жаловались постоянно на эту несправедливость. Вследствие жалоб земли отчасти им возвратили, в особенности тем обителям, которые не могли существовать без этого. На своих землях монастыри также селили свободных людей, которые давали им присягу личной благородной службы (на коне) и приводили с собою, в случае военного призыва, столько людей, сколько требовалось сообразно с количеством данной каждому из них земли.
Но можно заметить, что все это применимо лишь к западной части Франкского государства, к областям собственно Галлии, где было множество богатых монастырей, а секуляризация и реституция действительно имели место. Но что скажем мы о Германии, где монастыри в это время только что начинали основываться, а там, тем не менее, идет столь же быстрое развитие феодальных отношений?
Монастыри в Германии, можно сказать, «размножались» довольно быстро. При постройке нового монастыря король обыкновенно наделял его известным, часто весьма значительным, количеством земли. Но на всех землях страны лежали определенные повинности, от которые не были освобождены и монастырские владения: они также в случае призыва должны были выставлять известное число войска. Очевидно, что монастырю неудобно было собирать и лично вести военных людей в битву (хотя мы и видели подобные примеры в Галлии). Тогда монастыри начали отдавать участки своих земель свободным людям на условиях благородного держания; они дают ленную присягу монастырю, вступают по отношению к нему в зависимые отношения. Таким путем аббат может выполнить повинности и выставить необходимое количество людей на войну в лице своих вассалов. Итак, тот же результат, который в Галлии дала конфискация, в Германии произвело дарование имугцеств монастырям. И там и тут на монастырских землях появились особого рода держатели, у которых не было своей земельной собственности, и они несли в пользу церкви особого рода службу – благородную, военную.
Наконец, многие свободные люди, находя для себя более удобным и выгодным жить под рукой богатого и сильного сеньора, не только рекомендовали ему себя и вступали к нему в вассальную зависимость, но даже присоединяли сюда и зависимость ленную, то есть добровольно отдавали ему свои небольшие земельные участки с тем, чтобы получить их обратно уже как лен, на правах феодального держания.
Нам предстоит теперь разъяснить еще одну новую существенную черту феодального общественного строя, а именно, каким образом землевладелец получил право суда над своими людьми, право иммунитета.24
Иммунитет – слово латинское и в римское время, так же как и начале Средних веков, означало только свободу от государственных податей и повинностей; потом это слово получило более широкое значение, и выражение уже означало пользование государственными верховными правами, переданное частным лицам.
Мы упоминали много раз, что церковь соединяла в своих руках огромную массу поземельной собственности, что церквам и монастырям принадлежали большие пространства земли, лежавшие то рассеянно, то сплошной массой. Многие церкви получали от королей – еще при первых Меровингах – особые привилегии, освобождавшие их земли и людей от государственных налогов и повинностей, иногда от службы в военном ополчении. Эти привилегии и назывались: immunitates – иммунитеты. Потом понятие иммунитета расширилось. В позднюю Меровингскую эпоху с ним соединялось уже изъятие духовных земель из-под власти чиновников.
Духовные лица находили, что нельзя допускать графа или других представителей светской власти в церковную ограду, так как это мешает тишине созерцательной жизни в монастырях; может быть также, они, действительно, имели основания жаловаться на произвол и насилие королевских чиновников. Те из них, которые пользовались особым расположением короля, стали выпрашивать расширение своего иммунитета в том смысле, чтобы короли поручали им самим взимание разных фискальных доходов.[143]
Далее, в церковных имениях жило множество свободных и несвободных людей (homines ecclesiatici), которые находились в полной зависимости от церкви, de facto были ее подданными. Поэтому, чтобы упрочить судопроизводство и устранить часто происходящие судебные столкновения и споры, короли передавали духовным владельцам сначала так называемую среднюю юрисдикцию, то есть полное право гражданского суда над всеми светскими людьми, живущими в их имениях, и вместе с тем право взимать с них законом положенные штрафы и виды. Духовные владения, получавшие такие права и привилегии, представляли уже относительно органов исполнительной королевской власти некоторого рода недоступные острова, в которых настоятель монастыря был настоящим государем всех обитателей церковной территории.
Предшественники Карла Великого в даровании таких иммунитетов еще довольно бережливы, но сам Карл был до такой степени щедрым в этом отношении, что после его смерти только немногие епископства и аббатства не имели подобных иммунитетов. Впрочем, было немало и подложных грамот.
Едва ли, однако, справедливо мнение, что уже Карл Великий ввел обычай давать духовным лицам полную юрисдикцию, то есть простирающуюся и на преступления уголовные. Во всяком случае, в тех тяжких преступлениях, за которыми следовала уже не денежная вира, а другие более суровые наказания, суд не принадлежал духовенству. Полную юрисдикцию епископы и монастыри получили позже.
Посреди изъятых церковных и светских владений и между ними жили рассеянно свободные люди, мелкие собственники, которые еще оставались подсудными графу. Поземельные их участки лежали в виде маленьких островов. Естественно, что церкви и аббаты старались распространить свою юрисдикцию на независимых своих соседей. Вследствие того между ними и графами возникали постоянные столкновения, споры о подсудности. Чтобы устранить их и укрепить
