10:35
В кабинете было очень прохладно. Несмотря на яркое солнце, воздух, свободно проникавший в настежь открытое окно, был холодным и благоухал снегом. Именно в этот момент я почувствовал, что совсем скоро, может быть, через пару недель выпадет первый снег.
Шеф сидел в кресле в полной тишине, повернувшись спиной к письменному столу. Даже из окон не доносились голоса и брань рабочих. Я подошел ближе и кашлянул, сообщая о своем присутствии, но он остался неподвижным. Постояв у края стола, я понял, что ожидание может затянуться, и присел на стул. Минуты через три, когда я уже решил, что толстяк заснул, кресло качнулось и медленно повернулось.
– Денек, да? – спокойно произнес босс.
Я кивнул в ответ, понимая, что через несколько секунд от его любезности не останется и следа.
– Чай? Кофе? – предложил он.
– Спасибо, я только что выпил кофе, спасибо, – ответил я, предвкушая бурю.
Начальник молчал и сопел, тяжело выдыхая воздух из ноздрей, почти потерявшихся на фоне выпирающих щек.
– Конфеты? – пробубнил он.
– Нет, спасибо… Я как-то не очень люблю сладкое, – глупо улыбнулся я.
– А вот я люблю, – тихо произнес он. – Сладкое и мучное. Думаешь, я от воздуха пухну? Нееет! Это я ем столько. Потому и такой жирный.
Я растерянно молчал. Вот тебе раз! За все то время, что я работаю в компании, ни разу не слышал даже подобия самокритики от этого человека.
– Шоколад, эклеры, торты, молоко, варенье, мороженое – все это просто обожаю, – продолжал босс. – Особенно люблю кисель! Ты любишь?
Я неуверенно посмотрел ему в глаза:
– Кисель? Ну, так… Не могу сказать, что очень.
– Воот! – не унимался тот. – А я люблю. Пирожки с капустой люблю, глазунью с беконом, мммм… – Он прикрыл глаза и приподнял подбородок, слегка улыбнувшись, словно вдохнул аромат всего перечисленного. – Ну, что смотришь на меня? Я знаю, что ты думаешь: «Жирная свинья, или нет, скорее слон. Огромная, потная тварь с амбициями Наполеона и мозгом насекомого», правильно?
Он не повышал голоса и, казалось, не злился. Скорее, ему даже было интересно.
– Ты, наверное, думаешь: «Как этот комбайн по переработке еды еще дышит? Видимо, он жрет больше, чем гадит, потому и жирный, потому и воняет, и говнит всем подряд», правильно? – босс спокойно и пристально смотрел на меня.
– Ты еще ума не можешь приложить: «Как этот боров находит свое достоинство в складках живота?» Впрочем, слово «достоинство» не имеет отношения к тому, о чем мы. Слишком громко сказано, да? Прости, малость запутался в твоих мыслях… Так на чем я остановился? Ах да, «достоинство»: «Когда он видел его в последний раз?» Это тебя интересует? Или нет… Подожди-ка, – он закрыл глаза и выставил открытую ладонь вперед.
– Подожди-ка… Ага, поймал: «Как этот мутант занимается сексом?» Воооо!!! – он открыл глаза и растянул губы в подобии улыбки.
Его глаза блестели, а кисть сжалась в кулак, дескать, есть, попал в точку!
– «И как только его терпит эта сучка, что приносит ему кофе в рабочее время? Это же как нужно любить деньги, мать ее?» Да? Ну, скажи, я правильно прочитал твои мысли? – шеф сиял от восторга.
По его щекам лился пот, а по моей коже гулял холод. Я был шокирован таким поворотом. Неожиданно толстяк поднял трубку и нажал кнопку вызова секретаря. Из динамика послышался игривый женский голос:
– Да?
– Эй, сучка, принеси мне кофе! – выпалил шеф и отключил связь. – «И, самое главное, зачинался этот кабан без прогнозов на жирдяйство. Вроде родился когда-то мальчик в порядочной семье, улыбался в люльке, ел пюре из яблок и бренчал погремушками. Кто знал, что этот ребенок превратится в мешок говна, жира и отрыжки? Кто же знал?» – он засопел и вытер ладонью мокрый лоб. Затем снова вызвал секретаршу. Четыре зуммера и менее игривое «да» в ответ.
– Эй, сучка, и моему другу принеси кофе, – кратко и жестко. – Представляешь изумление родителей, когда их маленький ребенок с каждым годом все быстрее и быстрее превращается в большую, жирную свинью? Сначала сжирает весь запас хлопьев для завтрака, потом все варенье. Карлсон, мать его, только живет не на крыше и без пропеллера над жопой… Так вот, сжирает все варенье и принимается за булочки для ужина. Представляешь, какой аппетит у этого урода?! Ууу… А родители смотрят на эту мерзость и пожимают плечами: вроде как любить надо это создание, свое же, как-никак.
Он снова позвонил секретарше.
– Эй, сучка, не надо никакого кофе. Меня не беспокоить. Я занят, – конец связи. – Совсем забыл, ты же не хотел кофе, а я просто за компанию выпил бы. Но раз ты не хочешь, то и я не буду… Так на чем я остановился? – Он уставился на меня.
Я молчал, не понимая, что ответить, даже не пытаясь скрыть свою ошарашенность неожиданным монологом.
– Ах да, вспомнил! – он взмахнул руками. – «Так кто же еще, кроме нас, может любить эту мерзость?» – думали родители, глядя, как их чадо заглатывает очередной шоколадный батончик. «Вот еще сынок, вот еще! На, возьми и эту баночку и эту!» И чем больше он ел, тем сильнее становилась их любовь! А все почему? Да потому, что хорошего человека должно быть много! Видишь, сколько меня? – он замычал. – «Вот еще, сынок, вот еще! Может, скорее сдохнешь от обжорства, и холодильник, наконец, будет полным!» Но нееет, он любит еду, а еда любит его! Фиг вам, а не смерть Дюймовочки! И пусть сердце похоже на курдюк, а кишки – словно канализационная труба в лохмотьях из ваты, ну и пусть! Пусть потеет и воняет, как сырный завод, пусть! Главное ведь не это, а то, что эта гадкая и толстая скотина – начальник! Главный! Король говна и пыли! Потому и спят с этим ублюдком, и улыбаются ему при встрече! И вроде как не зря родители выкармливали эту прорву. Зато есть на кого оставить папин бизнес! Да, жадный и злой, ну и что? Ммм? – босс медленно и тяжело встал со своего кресла и подошел ко мне.
От него пахло табаком и чем-то кислым. Он стоял и сопел, уставившись на меня, а я с непониманием смотрел то в его глаза, то на огромный живот, который почти касался моего лица. Вдруг босс взял меня за подбородок своей пухлой рукой, похожей на огромный пончик с пятью сосисками, и медленно наклонился, впиваясь в мои зрачки своими мелкими поросячьими глазками. Наши носы коснулись друг друга, рука сильнее стиснула мою нижнюю челюсть. Воздух из его ноздрей касался моей верхней губы, а пальцы, как тиски, все крепче сдавливали лицо. Я не понимал, как мне быть. Несколько секунд спустя босс открыл свой смрадный рот и прошипел:
– Если вы, твари лицемерные, думаете, что я настолько слепой и тупой, что ничего не понимаю, то вы очень, очень ошибаетесь. Я вижу ваши ненавидящие взгляды, слышу ваши колкие фразы и грязные сплетни. Я знаю наизусть каждую вашу мысль, сволочи. Я знаю, что бы вы сделали со мной, будь ваша воля. Я чувствую ваше отвращение. Оно воняет сильнее, чем дерьмо. Я чувствую это. И все вы, худые и стройные поцы, заслуживаете медленной и болезненной смерти, каждый из вас… Но вы ждете, когда подохну я, чтобы все раздербанить по кусочкам. Шакалы, падальщики! – Пот лился градом, слюна брызгала во все стороны. Он трясся и смотрел на меня не мигая.
