– И ты, жалкая гиена, расскажи всей своей вонючей стае, что лев не повержен и все останется при нем! Пусть заткнут свои гнилые пасти и высматривают себе другую добычу. Ничего вы от меня не получите! Ничего, ровным счетом ничего! Я внятно объяснил свою позицию, тварь? – Он скривил рот.
Я мог лишь догадываться, насколько я сейчас смешон, со сжатыми губами и широко раскрытыми глазами.
– Повторяй за мной, говнюк: «Я все понял, мой король». Повторяй! – Он начал двигать моей челюстью вверх и вниз. – Повторяй: «Я все понял, мой король», ну же!
– Я фсе фонял, фой король… – неразборчиво произнес я, даже не задумываясь, насколько это безумно и унизительно.
– Громче, шакал!!!
– Я фсе фонял, фой король.
– Ммм… – Он улыбнулся во весь рот и медленно ослабил хватку. – Так-то лучше.
Затем он выпрямился и, разминая только что сжатую кисть, хрустнул пальцами. Я молчал и смотрел на него, в надежде хоть как-то оправдать такое поведение. Всматривался в его черты, пытаясь уловить малейший оттенок шутки, пусть и идиотской. Но, кроме удовлетворенного, надменного взгляда и маниакальной ухмылки, ничего не видел. Лишь теперь я начал осознавать, что этот жирный урод был совершенно серьезен. Он сорвал на мне всю накопившуюся злость, ненависть к другим и к самому себе и, пользуясь своим положением, унизил меня, понимая, что я не отвечу.
«Хотя – почему не отвечу? Почему за заработную плату я должен терпеть такие выходки?» Видимо, эти мысли тут же отразились в моих глазах отблеском решительности и наступающей агрессии. Он явно прочитал это. И в момент, когда я встал с кресла и сделал вдох для начала своего ответного монолога, я успел лишь увидеть кулак, услышать шлепок и почувствовать резкую боль в районе переносицы. Доля секунды – брызги ярких точек, похожих на бенгальские огни, и темнота.
– Может, ему воды принести? – где-то далеко послышался женский голос.
– Да, солнышко, наверное, вода все-таки нужна, – последовал ответ.
Я приоткрыл глаза и увидел две мутные фигуры. Моргнул несколько раз, зажмурился и снова открыл глаза. Надо мной склонились шеф и секретарша.
«Симпатичный плафон, но слишком громоздкие карнизы. Надо же, с такого ракурса я еще не рассматривал этот кабинет».
У меня ныли виски, не дышал нос, раскалывался лоб и слезились глаза. Несколько секунд я не понимал, что делаю здесь и почему рядом со мной эти люди. Но с каждым мгновением все яснее вспоминал случившееся. Единственное, чего я не знал наверняка, так это сколько времени валяюсь на холодном паркете.
– Вот, принесла воды, – приближающиеся шаги, и снова надо мной лицо молодой женщины, которой я хамил совсем недавно.
– Ну что, пришел в себя немного? – Шеф поднял меня за шею и поднес стакан с водой к моим губам.
Я сделал глоток и медленно сел, облокотившись о край дивана.
– Ну, ты даешь! Что с тобой случилось?
Я внимательно посмотрел ему в глаза. В них читались недоумение и любопытство.
– У тебя такое часто? – снова спросил он.
– «Такое»? – уточнил я.
– Ну, такое… Когда ты заходишь в кабинет и, не сказав ни слова, падаешь навзничь, снося носом все, что стоит на столе!
– Хм, – я попытался улыбнуться, – прямо-таки зашел и упал ни с того ни с сего?
– Не знаю, с чего ты рухнул, я сидел спиной к столу, когда ты вошел. Но грохот, я тебе скажу, стоял такой, что я чуть не обкакался от неожиданности.
Я все еще пытался улыбаться, с укором глядя на человека, который так умело лжет и не краснеет.
– Солнышко, – обратился он к секретарше, – закрой, пожалуйста, окна, а то он на полу, его может еще и продуть вдобавок.
Девушка отошла, а тот наклонился ко мне:
– Ты болен? – спросил он негромко. – Что случилось? У тебя такое не в первый раз?
Я смотрел на него, не зная, что и сказать. Видимо, я совсем отвык от такой наглости.
– Ты слышишь меня? – не отставал босс.
– Слышу.
– А чего не отвечаешь?
– А что мне ответить? Кажется, мы оба знаем, как все было на самом деле, – прошептал я.
– В каком смысле «на самом деле»?
– В прямом. В самом прямом.
– М-да… Ты меня пугаешь. – Он отклонился.
– Думаю, это взаимно.
– Ну, я, во всяком случае, не падал на твой письменный стол.
– Зато помогли мне упасть на свой.
Он никак не отреагировал на мои слова.
– Ты пойми, если у тебя такое бывает, нужно провериться на всякий случай. Это еще хорошо, что у меня в кабинете. Бог с ним, со столом. А если бы на проезжей части или на лестнице? Кто тебя знает, где ты еще шандарахнешься?
– Думаю, если меня не бить в нос, то я не шандарахнусь.
– Ну, если бить в нос, любой упадет. При чем тут это? – Он непонимающе взглянул на меня. – Тебя и бить-то не надо, сам падаешь как подкошенный.
– Издеваетесь? – уточнил я.
– Почему издеваюсь?
– Стукнули меня в нос, после чего я и оказался на полу, а сейчас полны сочувствия и изображаете из себя спасателя Малибу.
Шеф поднял глаза на секретаршу, которая расставляла по местам снесенные мною письменные принадлежности и рамки с фотографиями.
– Солнышко, ты слышишь? Теперь я бью своих подчиненных, – произнес он серьезно и вновь посмотрел на меня. – Если бы ты не так сильно долбанулся лицом об стол и об пол затылком, то я бы подумал, что ты все это инсценировал, чтобы подать на меня в суд за избиение.
– По-вашему, это бред? – Я был возмущен.
– Я не знаю, какое замыкание произошло у тебя в голове, но то, что ты несешь чушь, очевидно. Во всяком случае, для меня очевидно. У нас не крепостное право, чтобы я лупил своих работников. Что за ерунда? Меня пугает то, что ты и правда в это веришь. Послушай, если тебя начнет тошнить, то это…
– Сотрясение, я знаю.
– Да… Так что ты прислушайся к своим ощущениям и, если хочешь, возьми больничный. Мне не нужно, чтобы ты потом обвинил меня еще и в жестоком обращении с людьми, в злоупотреблении должностным положением и в неоказании помощи, ко всему прочему. – Тут он с отцовской заботой помог мне встать с пола и поправил воротник моей рубашки.
Если бы не сегодняшняя история, можно было бы с полной уверенностью сказать, что этот человек доброжелателен и заботлив по отношению к своим работникам и к людям в целом.
Ничего не понимая, я вышел из кабинета и направился в туалет, чтобы умыться и окончательно прийти в себя. К тому же это единственное место в офисе, где можно побыть в одиночестве. Я заперся, включил воду, подставил ледяные руки под струю горячей воды, почувствовав, как озноб, словно одиночный разряд, прокатился по всему телу. Затем умылся и, не вытирая лица, уставился на свое отражение.
